30 сантиметров для бывшего врага

– О, а что вы тут делаете?

Как всегда. Почему эта ногастая тетеря все время портит все счастливые моменты в университете? Вот почему? Эй, судьба, ты там что-то напортачила! Исправляйся!

Лейла, организатор посвящения в студенты для первокурсников, стоит перед нами с Вадиком, попивая низкокалорийный кофе на соевом молоке. В обтягивающих черных штанах, черном пиджаке. На голове уложены темные локоны и перекинуты на левое плечо. Словно с обложки модельного журнала сошла. И чего пришла? Глаза мозолить? Хорошо, что Марка рядом нет. Ой, простите, Маркуши. Иначе бы вдвоем портили воздух вокруг, а нам это не нужно.

Вадик чувствует, как я напрягаюсь, тут же берет меня за руку, сжимает ее. Словно говорит, что он со мной, что поддержит меня в любой момент. Верю, друг, верю. Только на душе все равно не очень хорошо.

– Мы репетируем наш номер, – отвечает парень за нас двоих.

– А-а-а, – окидывает взглядом нас и наши сплетенные руки. – Ну репетируйте, голубки. А я пойду.

– Куда ты пойдешь?

Тут же рядом с нами материализуется довольный Марк. Он обнимает свою девушку, оставляет легкий поцелуй на румяной щеке и уже потом осматривает нас. Придурок. Не майся дурью, возьми в охапку свою девушку и убирайся с глаз долой! И нечего на меня так пристально смотреть. Меня это бесит, ты прекрасно это знаешь, дылда чертов!

– Нужно проверить звук. У ребят техника полетела, новую собирают, – елейным голосом отвечает брюнетка.

– Иди на пары, я сам посмотрю. Ты хотела Яблонскому показать чертежи.

– Как же мне повезло с бойфрендом!

Лейла целует парня в губы и бежит в противоположную сторону. Стук каблуков раздается эхом в холле и в моей голове. И все это время я провожаю ее взглядом. Да, именно на первую красавицу университета меня променяли год назад. Снова вспоминаю об этом, снова хочется укрыться с головой под одеялом и никогда больше не выглядывать оттуда.

– Ну что, мелочь, репетируете? – улыбается Марк.

– Ага, – равнодушно отвечает Вадим.

– Покажете?

Что? А больше ничего он не хочет?

– Может, тебе еще из столовки пирожок принести? – вмешиваюсь я.

– А что? Было бы неплохо. Принесешь? – теперь улыбка светловолосого парня превращается в усмешку. Придурок белобрысый!

– Перебьешься.

– Ты сломала мою собственность, юная леди. Придется отвечать.

– Это. Была. Месть, – вкрадчиво объясняю парню. – Так что сам виноват, что попался на глаза.

– Я виноват? – Марк преодолевает расстояние между нами и встает практически вплотную ко мне. – Ты ничего не перепутала, девочка? То, что ты навыдумывала в своей голове, не значит, что так было и в реальности!

– Ах ты…

– Что здесь происходит?

Грозный голос Гришки раздается на весь холл очень неожиданно. Настолько, что я подпрыгиваю на месте, наплевав на близость дылды. Гриша стоит далеко, вряд ли услышал бы наш разговор. Быстро подходит к нам с Марком, хмурый, как туча, готовая нависнуть над нами и окатить проливным дождем. В один момент вечно веселый Гришка превращается в серьезного борца. В того, кто он есть лишь на занятиях по физкультуре и на соревнованиях.

Он отодвигает меня за широкую спину и встает на мое место.

– Гриш… – пытаюсь вмешаться, хоть что-то произнести, но он не слушает меня, не поворачивается.

– Я спрашиваю, что здесь происходит?

– У нас тут разговор, ты мешаешь, – не отстает Марк.

– Запугивание девушки не есть разговор. А ты чего молча стоял? – обращается он к Вадику, но тот стоит к нам спиной и напряженно болтает по телефону. Странно, а я даже не услышала звонка.

– Выйди. Мы еще не договорили с Ликой.

– Потом договорите. Я пришел за своей девушкой.

– А когда это…

Но тут же Гришка сжимает мою руку чуть сильнее, заставляя замолчать. Ладно, позже поговорим. Парень и так напряжен, рельеф его мышц просвечивается даже сквозь толстовку. Желание спросить о наших «отношениях» моментально отпадает. Потом все разузнаю. Когда он успокоится. Когда Вадик обратит на нас внимание и вмешается в нарастающий ураган.

И когда я увижу прежнего Гришку с забавной улыбкой и милыми лучиками в уголках глаз.

– За своей девушкой, значит? – иронично спрашивает Марк. Только сейчас замечаю, как его взгляд сосредотачивается то на мне, то на Гришке. И темнота в его светлых глазах не предвещает ничего хорошего. – Ну ладно, ладно.

Марк покидает нас, оставив после своего ухода неприятный осадок. Горький. Который ощущается на кончике языка. Его невозможно запить сладкой газировкой или соком, нельзя заесть пирожным «Картошка» из столовки. Черт! Как же я не хотела вляпываться в эту каку. А вляпалась. Снова. Как год назад, когда испортила его чертеж и сломала в первый раз линейку.

– Ты как? – спрашивает Гриша, повернувшись ко мне лицом. Из его голоса пропала сталь, взгляд стал теплее, появились те самые лучики в уголках глаз.

– Нормально. Не стоило вмешиваться.

– Стоило. Я должен был искупить свою вину.