300 дней и вся оставшаяся жизнь

Его интересовали совершенно идиотские вещи: например, не противно ли ей целоваться с таким Квазимодой, не сделал ли он ей больно? Сделал-сделал, еще как! Он клятвенно обещает впредь вести себя приличнее. Вот уж вздор какой, это она обещает вести себя понеприличнее, если он даст ей возможность хоть как-то себя вести.

Почти до утра они болтали, несколько раз прерываясь для более серьезных занятий, и болтали снова. Инночка так и не сказала Генке про грядущие кадровые перестановки в родной конторе, просто не до того было. Его нынешнюю работу тоже не обсудили. Хотя и не сразу, она поняла, что только в полной темноте он чувствует себя прежним. Прежним самоуверенным мальчишкой, который год назад заявил своей начальнице: «Я тебя люблю, и ты все равно будешь со мной. Навсегда».

Спать он ее пристроил по собственному разумению: просто затащил на себя. Места, как ни странно, хватило. Одной его ладони хватало, чтобы накрыть всю ее спину. Перед этим она пыталась встать, чтобы одеться.

— Зачем? — искренне удивился он. — Никого же нет, мы вдвоем. Вот будет с нами жить Сашка, тогда и будешь одеваться.

Она не стала спорить. Впервые в ее жизни все было правильно, все было так, как надо.

Глава 38

Генка проснулся оттого, что кончилась темнота — серое декабрьское утро просачивалось в окно. И хотя привычки понежиться в постели у него с детства не было, сегодня он не просто нежился. Сегодня был первый день его счастья. Как первый день царствования Людовика какого-нибудь. Вот не было счастья, а вот оно наступило. Почему бы не отметить первый день счастья тожественным и церемониальным валянием в постели? Просто необходимо отметить.

Она, видимо, вставала ночью — по крайней мере, на диване валялось одеяло, которого с вечера не было. Вставала, но так и не оделась, учла его пожелание. Он вспомнил, как она напала на него вчера возле входной двери. Быстро, между прочим, напала, отличная у нее реакция. А сколько эмоций! У нее, кажется, даже волосы распушились, как загривок у разгневанной кошки. Теперь придется учитывать, что она обладает бешеным нравом, скверным характером и вообще склонна к рукоприкладству. Генка тихо рассмеялся от удовольствия.

— И что это нас развеселило с утра пораньше? — поинтересовалась Инночка сонным голосом и села в постели.

Генка повернулся, потянулся к ней, но тут она заметила, что совсем рассвело.

— Воронцов, ты совсем обалдел? Тебе к какому часу на работу? Черт, проспала! Первый раз в жизни проспала, из-за тебя, между прочим!

Она опрометью бросилась в ванную, а он, лениво поковырявшись в куче одежды, извлек и натянул трусы. Он хорошо выглядел в трусах. В состоянии покоя — как бегун на длинные дистанции. Поджарый, сухой, жилистый. Шрам… Ну и что, подумаешь, шрам… Не болит, и ладно. Так, в одних трусах, и отправился на кухню, ставить чайник. Все равно в магазине, начиная с третьего дня его работы, никто не смотрит, во сколько он пришел. Татьяна Ивановна точно знает, что к моменту прихода товара макулатура будет порезана и связана в аккуратные, неподъемные брикеты, овощи на весь день будут расфасованы, брак — разложен по пакетам, взвешен и расписан маркером. А без кружки чего-нибудь горячего, хоть чая, хоть кофе, он все равно не работник.

Впрочем, выяснилось, что опаздывает только Инночка, минут на пятнадцать — точно.

От заваривания чая Генку оторвал звонок в дверь. Он, в принципе, предполагал, кто бы это мог быть. Скорее всего, маман узнала, что он вернулся в город. Доложил кто-то из соседей, и теперь начнется старая песня: я, мол, на отцовскую квартиру тоже права имею, давай, продавай, а сам будешь с нами жить. С ними, с маман и ее сожителем, мог жить только слепоглухонемой кататоник, и то недолго. Сколько там человек без еды протянет? Да и квартира принадлежала Генке на абсолютно законных основаниях, покойный папа вовремя озадачился, зная нрав своей бывшей супруги. Маман юридические обстоятельства никоим образом не смущали, и примерно раз в месяц, по крайней мере, до армии, она наносила Генке визиты. Он подозревал, что периодичность этих визитов напрямую зависит от даты выдачи пенсии. Грубо говоря, кончились деньги на водку — самое время проявить родительские чувства. Генка скорчил недовольное лицо, покривлялся еще пару секунд перед зеркалом и, добившись нужного эффекта, пошел открывать дверь.

На пороге вместо Раисы Петровны стоял гламурный до невозможности Голубев. Сегодня они с Инночкой и Фридой договорились ехать выбирать Катьке и Диме подарок на свадьбу. Вчерашний вечер полностью выбил Лучинину из колеи, она напрочь забыла, что Витка и Фрида будут ждать ее в Генкином дворе в девять утра. И Фрида, возмущенная пятнадцатиминутным ожиданием подруги, направила за ней Виталия. Мужчины рассматривали друг друга так, как будто каждый из них вдруг оказался в зоопарке. По какую именно сторону решетки — тут их мнения диаметрально расходились.

— Что вам угодно? — спросил Генка, забыв поменять выражение лица, припасенное для матери.