300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1

Если с переодеванием и снаряжением морской пехоты вопрос в основном считался решенным, то на перевооружение солдат потребовался более длительный срок. В августе 1734 г. на Сестрорецкий оружейный завод (приписанный к Адмиралтейской коллегии) прислали для испытания два офицерских и два солдатских ружья французской работы. Уже в октябре того же года по итогам испытаний был составлен положительный отчет, в котором отмечалось, что по сравнению с русскими солдатскими ружьями французские образцы удобнее в прикладе, дальнобойнее и требуют меньшего порохового заряда. В связи с этим Адмиралтейская коллегия велела скопировать французское ружье, «токмо замок с собачкою плоский, как у русских ружей». Но, скорее всего, этот образец ружья не пошел в производство для вооружения морских полков. Заказы на оружие и амуницию морской пехоты шли через артиллерийскую экспедицию Военной коллегии, которая лишь в 1739 году приступила к их выполнению. Адмиралтейская коллегия требовала ружья с медным прибором, но из- за дороговизны пришлось заказать 4688 фузей с железным прибором и трехгранными штыками, а также «шпаг с медными эфесами четыре тысячи девятьсот сорок шесть; алебард сержантских шестьдесят шесть; каптенармуских двадцать две; копей пикинерских четыреста тридцать два; рогаточных с подтоками девять тысяч; пистолет с железною оправою сто семь пар»[27]. По примеру полевой пехоты часть солдат в каждом морском полку планировалось вооружить длинными (до 5,5 м) пиками и пистолетами для надежной защиты от кавалерии на берегу. С последней целью полковой обоз также пополнился комплектом рогаток.

Вступление в 1741 году на российский престол императрицы Елизаветы Петровны отразилось на флоте возвращением регламентов Петра Великого. В том числе была предпринята попытка возвращения морским солдатам петровских васильковых кафтанов. Но из-за уже накопленных больших запасов зеленого мундирного сукна Адмиралтейская коллегия решила оставить в силе регламент 1732 года. К концу царствования Елизаветы Петровны мундирное довольствие морских солдат заметно сократилось. Согласно докладу Адмиралтейской коллегии от 2 августа 1762 г. к этому времени в комплекте строевого платья морских солдат оставался только мундир зеленого сукна и черная треугольная шляпа, «а вместо камзолов бостроги тиковые полосатые, штаны канифасные с подкладкою хрящевой». Из-за недостатка средств сукно покупалось разных цветов и не лучшего качества. В результате «солдатские мундиры, состоят в немалой пестроте и солдат весьма не приличен, а паче когда бывает в парадах, на кораблях, в иностранных портах». Разительное исключение представляли гобоисты Адмиралтейского батальона, для которых по императорскому указу от 5 февраля 1760 г. сшили «отрадные мундиры против армейских полков гобоистов», обложенные по борту и по полям шляпы золотым галуном. Второй повседневный мундир музыкантов расшивался гарусной тесьмой с рисунком, как на галуне парадного мундира[28].

Обмундирование офицеров морской пехоты 1725–1761 гг.

На протяжении всего правления Петра I достижению единообразия во внешнем виде офицеров флота и морской пехоты не придавалось большого значения. В результате они шили мундиры «разные по своему желанию, и потому невозможно было без знаний персоны, от какой он есть службы»[29]. Чаще всего офицеры носили кафтаны из василькового сукна с красными обшлагами, а также красные суконные камзолы, обложенные серебряным позументом. Лишь 14 января 1726 г. Адмиралтейская коллегия решила закрепить традицию и велела «обретающимся в корабельном флоте и галерных трех ротах от солдат офицерам сделать каждому от себя строевой мундир, а именно: кафтан и штаны василькового сукна с красными обшлагами, камзолы красного сукна и обложить по борту серебряным позументом».