300-летняя Брачная ночь Атлантиды

Есть в человеке внутреннее лоно, о котором он не подозревает. В лоно зиждительное и зачинающее и проникает божественный свет непорочного зачатия.

Леда влюблена в Таинственное Божество. Она была готова, подобно Божией Матери. Выйдя на берег реки, засвидетельствовала о своей готовности перед лицом Всевышнего.

И Юпитер отвечает ей взаимной влюбленностью. Оставляя свой Олимп, прекрасную Геру и сонм божеств, он становится супругом прекрасной Леды, царицы Спарты. Сын их Полидевк вместе с Кастором именуется Тиндаридом, поскольку воспитывается как царский отрок.

О если бы знал человек, каким потенциалом обладает! Как сокрушился бы он о своей убогости. С какой легкостью оставил бы внутреннюю свою маленькую родовую преисподнюю! Выбрался бы из презренного цыплячьего яйца на свободу и вместе с евангельским Господом нашим и Его апостолами сказал бы: «Познавший истину единственно свободен».

Братья Диоскуры (сыны Божии, как их называли древние) были влюблены в свою мать. Они созерцали ее как совершенное проявление Всевышнего, животворящий свет, прекрасную икону. Мать для них была совершенным идеалом женщины. Такова жена в истинном смысле — если сам Всевышний избирает ее себе в жены. Не нарекут ли ее сыновья вслед за голгофским Христом: «Жено» или «Мати»?

О других женщинах не может быть речи. Рожденные от прекрасной Леды точно от реки жизни навечно в плену совершенного вечного девства. Для них оно именуется однозначно: их непорочная мать, прекрасная Леда. Притом Кастор рождается обычным образом (от земного мужа), а бессмертный Полидевк — от Всевышнего.

Греко-римские сказания — сплошные теогамические браки. Иначе как богосупружеским страстныoм не назовешь союз восседающих на золотом троне в мрачной греческой преисподней Плутона и Прозерпины. Царя и царицу Аида, судей последней правды и бескрайнего милосердия, связывают отношения столь потрясающие, что эта пренебесная любовь служит единственными вратами выхода из преисподней. Душам объясняют: согласно законам выйти из ада невозможно. Гадес охраняется псами, змеями, гидрами, медузами-горгонами и прочими ужасающими чудищами. Но есть любовь, на которую закон не действует. Ей подвластны и сфинксы, стоящие у входа в подземный мир, и суровый Харон, перевозчик на утлой ладье в царство мертвых…

Братья влюблены и друг в друга девственной таинственной любовью, возможной только между святыми Диоскурами — «Серафимовыми братьями» атлантической цивилизации. О, им еще предстоит пройти свои Соловки, совершить свои страстныoе подвиги, быть преданными, оклеветанными, скрываться в гигантском дупле от врагов, умирать в луже собственной крови… Но выше братской любви нет ничего.

Каждая из разновидностей вышней любви превосходит другую. Нет ничего выше супружеской теогамической. А братская — выше. Нет выше братской теогамической (богосупружество любви), а родственническая — выше, если в ее ткань вплетаются Деметра и Персефона.Братья влюблены и друг в друга девственной таинственной любовью, возможной только между святыми Диоскурами — «Серафимовыми братьями» атлантической цивилизации. О, им еще предстоит пройти свои Соловки, совершить свои страстныoе подвиги, быть преданными, оклеветанными, скрываться в гигантском дупле от врагов, умирать в луже собственной крови… Но выше братской любви нет ничего.

Каждая из разновидностей вышней любви превосходит другую. Нет ничего выше супружеской теогамической. А братская — выше. Нет выше братской теогамической (богосупружество любви), а родственническая — выше, если в ее ткань вплетаются Деметра и Персефона.

Кастор любуется Полидевком как иконой. Его брат — сын Вышнего. Неслыханно! Значит и он — через мать, совершенно обоженную Юпитером — частично божество, больше человека смертного. Может ли Кастор отвести глаза от Полидевка, который воплощает в себе земное совершенство Леды и неописуемую красоту олимпийских божеств? Как же иначе почитать Всевышнего ему, смертному человеку по имени Кастор, если не в своем божественном брате-близнеце — подлинном Диоскуре, сыне Таинственного Божества?

О какие неописуемые начертания! Какая игра красок, какие совершенные формы телосложения, какие сладчайшие глаза! Какие прекрасные глаголы небесной любви шепчут уста! А какое даровитейшее сердце у Полидевка! Кастор сравнивает его со своим женским идеалом (матерью, прекрасной Ледой) и находит гораздо прекраснее. Ведь красота небесная и вечная превосходит земную, сколь бы та ни была совершенна.

Божественный Полидевк любуется Кастором как совершенной иконой земного святого. Нет, даже на небесах не существует подобной красоты. Сколь таинственен человек в своем неземном совершенстве! Он превосходит ангелов и соперничает с божествами светлого Олимпа. Многое могут Аполлон, Дионис, Артемида и Афина. Но не могут того, что может Кастор, земной смертный.