300-летняя Брачная ночь Атлантиды

Каково серафической деве Персефоне пребывать в мрачном Аиде среди зловонных миазмов, грязных страстей, отвратительных криков и орудий пыток? Об этом знает только госпожа Премудрость, дающая великим душам посильное страстноoе…

Аид знает: убедить Персефону будет невозможно. И он решается ее похитить.

Ему удается уговорить покровительницу земли, священную Гею, вырастить в Никейской долине неописуемой красоты чудесный цветок. Чем-то он подобен маку, но россыпь черных тычинок вкраплена в его облик.

«Что это за цветок? — спрашивает Персефона. — Я никогда не видела ничего подобного. Нет, он не земного и даже не небесного происхождения. Какой таинственный аромат!» Наивная Персефона не подозревает: этот цветок происхождением из Гадеса, подземного сада.

О неописуемое богословие цветов, неизвестное даже девам, резвящимся под просторами южного солнца! Цветок Гадеса, заключающий в себе богословие подземных сфер (искупительную истому миллионов и стоны: «Откройте! Простите! Помогите же!») еще прекрасней, прекрасней райских цветов.

Персефона не может оторвать от него глаз. Она никогда не сталкивалась с подобной богословской светописью. А какой аромат! Боже, какой аромат! Цветок отдает чем-то ладанным и одновременно сладчайшим. Это сила искупления, превосходящая возможности земли. Это благодатная сумма скорбящих миллионов. Это их искупительная пыльца.

Персефона вкушает запах и не может остановиться. Она закрывает глаза и слышит стоны, и благоухание нарда над умирающими, и хор небесных птиц над усопшими, переносимыми в царство вечных снов на ладье Харона.

Персефона потрясена дивным цветком. Она отдает ему предпочтение перед духовными мирами, запечатленными в богословско-цветовой гамме прочих цветов. Она хотела бы изучить его и иметь при себе.

Привычным движением она и срывает стебелек. Тотчас же под нею разверзается земля. Владыка преисподней на золотой колеснице, запряженной черными конями, уносит ее с собой.

Парки и Мойры (покровительницы судеб) спокойны. Персефона сделала свой выбор. Из всех небесных и земных цветов она избрала этот — таинственный цветок Гадеса. Значит, ей предстоит тысячелетиями вкушать ароматы подземного страстноoго душ, еще преданных страстям, но уже преображающихся и очищающихся в них.

Внешне — похищение, захват, насилие. В духовном мире — условия царской свободы.

«Ма!… Дем!…» Крик ужаса прорезал воздухи вселенной.

Никто не видел, что произошло.

Солнечный бог Гелиос, летающий по небу на колеснице с запряженными крылатыми конями, был единственным кто услышал с высот светлого Олимпа голос Персефоны. Но земля оцепенела. Могла ли мать, которая одно с дочерью, не услышать ее крик?

Словно молния пронзила сердце Деметры. Что с Персефоной? Кто посмел покуситься на ее любимую дочь? Персефона под покровом Всевышнего! Ни о каких разбойниках и злых духах не может быть речи.

Но обнажился в душе этот адский крик, адский душераздирающий вопль. В мгновение ока оказалась Деметра в Никейской долине. «Где моя дочь? Где Персефона?» — надрываясь от плача, спрашивает она у океанид, ее подруг. Но те разводят руками.

О любовь, какой нет на земле! Нет ее и на небесах. А в священных и светлых мирах Олимпа она есть.

Деметра обезумела. Величайшая скорбь овладела ее сердцем. Почему молчат небеса? Где Персефона?

Молчит Всевышний. Олимп замер.

Деметра облекается в траурные одежды. Девять дней как тень ходит по земле, проливая горькие слезы, ничего не понимая. Она стучится в дома, просит о помощи, кричит: «Помогите! Идите на поиски вместе со мной! Куда пропала божественная Персефона?» Но люди как ошалелые тени бегут от нее прочь, не понимая, кто пред ними.

На десятый день Деметра приходит к солнечному Гелиосу и молит его со слезами:

— О лучезарный Гелиос! На своей золотой колеснице ты объезжаешь небо, землю и все моря. Ты видишь все, что происходит. Ничто не может скрыться от твоего взора. Снизойди же к горю несчастной матери и скажи: где моя дочь Персефона? Где мне искать ее? Какое злодеяние произошло? За какие грехи наказаны я и моя дочь? Или Владыка наш сошел с ума и казнит самого себя, предав Свою непорочную дочь каким-нибудь преступникам? Что произошло? О, не скрой от меня правды! От горя я лишилась ума. Я ничего не хочу знать. Я ничего не хочу слышать. Я не хочу возвращаться на Олимп… Скажи мне, где моя дочь? Где моя дочь?

Деметра как бесплотная тень касается руки Гелиоса.

— Великая и пребожественная сестра Всемогущего! Мое сердце разрывается при виде твоего горя. Знай же, что по воле Всевышнего твоей дочери Персефоне определен удел царицы умерших. Ничего нельзя изменить. Подобает смириться.

Ни слова не молвила Деметра в ответ Гелиосу. Кровь в ее жилах застыла. Почему Всевышний не посоветовался с ней? Почему Премудрость не взяла у нее согласия? Почему ей не был объяснен план Вышнего? Или ее жалели? Разве есть нечто, чего она не может вместить? Тогда зачем небеса воздают ей божественные почести и славят ее миры видимые и невидимые?

Нет, все боги Олимпа и сама Премудрость Всевышнего не стоят того, чтобы пожертвовать ими ради Персефоны!