300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Евриклид и Феретиад покинули пиршественный зал, даже не обернувшись на ответные слова жениха. Тем не менее гости принялись дружно рукоплескать Булису, который не растерялся и отплатил обидчику той же монетой, выказав при этом свою образованность.

Громче всех хлопал в ладоши Диакторид. Это он подарил Булису пергаментный свиток с «Илиадой» еще за два месяца до свадьбы. Диакторид и не предполагал, что Булис так увлечется поэмой Гомера и даже выучит наизусть некоторые отрывки из нее. Во всяком случае, мнение Диакторида о зяте стало еще более высоким. Богатство богатством, но в роду у Диакторида мужчины прежде всего блистали умом и начитанностью.

* * *

В конце зимы в Спарту прибыли послы из арголидского города Микены. Граждане Микен вознамерились обнести свой город стенами, но против этого выступили аргосцы, усмотревшие в этом намерение микенян со временем выйти из Аргосского союза, как это уже сделали Эпидавр, Трезен и Тиринф.

Некогда могучий союз арголидских городов ныне стремительно распадался, поэтому граждане Аргоса прилагали все усилия к тому, чтобы не допустить окончательного развала симмахии. Два года тому назад аргосцам пришлось смириться с выходом Тиринфа из симмахии только потому, что им не удалось взять город штурмом. Тиринф окружают не только самые древние, но и самые мощные стены во всем Пелопоннесе. Стены и башни Тиринфа возведены из огромных каменных блоков, плотно пригнанных друг к другу. Высота стен Тиринфа достигает тридцати локтей, а их толщина составляет местами не меньше пятнадцати локтей, а местами доходит и до двадцати. Такую мощную стену не в состоянии пробить ни один таран. Сделать подкоп под стену тоже невозможно, поскольку Тиринф стоит на горном выступе.

Аргосцы оставили Тиринф в покое, но это перемирие казалось зыбким и непрочным. Тиринфяне прекрасно знали, сколь злопамятны граждане Аргоса и как они порой бывают мстительны и жестоки.

Единственным государством на юге Греции, способным на равных противостоять Аргосу, являлась Спарта. Спартанцы не пришли на помощь Тиринфу, так как над ними довлел гнев Талфибия, из-за которого все божественные оракулы запрещали Лакедемону ввязываться в любую войну. Узнав, что гнев Талфибия сменился его милостью к лакедемонянам, микеняне обратились за помощью к Спарте.

— Мы, к сожалению, не столь могущественны, чтобы противостоять аргосцам в открытом поле, поэтому нашему городу нужны крепкие стены, — молвили микенские послы, выступая перед эфорами. — В недалеком прошлом Микены уже пострадали от аргосцев, которые безжалостно разорили наш город, обвинив нас в симпатиях к Спарте. Мы не хотим жить в постоянном страхе, поэтому граждане Микен постановили выстроить каменные стены и башни как защиту от аргосцев. Мы начали свозить камни из каменоломен, но из Аргоса прибыл гонец с повелением прекратить работы. По этой причине наше посольство просит спартанцев оказать нам защиту от аргосцев.

Эфоры, обремененные своими заботами, перенесли обсуждение просьбы микенян в совет старейшин, будучи уверенными, что геронты скорее всего откажут микенянам в помощи. Причина была не в том, что зимой спартанцы старались не воевать. Просто Микены слишком маленький городок, ввязываться из-за которого в трудную войну с Аргосом спартанцам не имело смысла. К тому же Микены — член Аргосской симмахии, поэтому претензии аргосцев к микенянам вполне оправданны.

Так рассудили между собой эфоры, не придавшие особого значения посольству микенян.

Однако геронты неожиданно рассудили иначе.

При обсуждении просьбы микенских послов тон в герусии задавали старейшина Евриклид и царь Леонид. Оба были настроены воинственно, досадуя на то, что из-за гнева богов спартанцам пришлось оставаться в стороне, в то время как аргосцы расправлялись с трезенянами, а затем осаждали Тиринф. Подстрекаемые Евриклидом и Леонидом, старейшины постановили удовлетворить просьбу микенян.

Окрыленные такой удачей, микеняне покинули Спарту.

Эфоры, разозленные решением старейшин, пришли в герусию, чтобы настоять на отмене вредного, по их мнению, постановления. Особенно негодовал Булис, который являлся эфором-эпонимом. Гнев его был направлен прежде всего против Евриклида. После той размолвки на свадьбе злопамятный Булис пользовался любой возможностью, чтобы досадить Евриклиду.

Однако авторитет Евриклида и царя Леонида в герусии был очень высок. Эфорам так и не удалось заставить старейшин отменить постановление об оказании военной помощи Микенам.

Тогда Булис объявил, что коллегия эфоров нынешнего состава не утвердит данное постановление старейшин. Это означало, что текст договора с микенянами не будет выбит на каменной плите, как полагалось по закону, а значит, не возымеет силы.

Евриклиду и его сторонникам оставалось ждать следующего года в надежде, что договор с микенянами утвердит следующая коллегия эфоров. Хотя можно было попытаться провести утверждение этого договора через народное собрание. Старейшины выбрали второе, так как аргосцы могли начать военные действия против Микен уже в этом году.