3001: Последняя Одиссея

Открытие ЛМА-ОДИН, как это ни парадоксально, положило конец этой жалкой чепухе, продемонстрировав, что хотя действительно где-то и существует разум, но он, очевидно, не интересовался Человечеством в течение нескольких миллионов лет. ЛМА-ОДИН также убедительно опроверг мнение горстки ученых, которые утверждали, что жизнь выше бактериального уровня — такое невероятное явление, что человеческая раса одинока в этой Галактике, если не во всем Космосе.

Команда "Голиафа" больше интересовалась технологией, чем политикой и экономикой эпохи Пула, и была особенно восхищена революцией, которая произошла уже при их жизни — окончание эпохи ископаемого топлива, вызванное использованием вакуумной энергии. Оказалось, что им трудно вообразить себе задушенные смогом города двадцатого столетия, а также расточительство, жадность и ужасные экологические катастрофы нефтяной эры.

— Не обвиняйте меня, — сказал Пул, храбро сопротивляясь после очередной порции критики. — В любом случае, посмотрите, какой беспорядок создало двадцать первое столетие.

Целый хор голосов из-за стола: "Что вы имеете в виду?"

— Хорошо, вы знаете, что произошло в самом начале так называемой Эпохи Бесконечной Силы, когда каждый мог распоряжаться тысячами киловатт дешевой чистой энергии!

— О, вы имеете в виду Тепловой Кризис. Но его остановили.

— Со временем — после того, как вы покрыли половину Земли рефлекторами, отражающими солнечное тепло обратно в космос. Иначе она стала бы такой же, как кипящая Венера в настоящее время.

Знания экипажа об истории Третьего Тысячелетия были на удивление ограничены, так что Пул — благодаря интенсивному обучению в Стар-сити —часто мог поразить их детальным знанием событий, случившихся через столетия после его собственного времени. Однако, он был польщен, обнаружив, насколько хорошо они были знакомы с записью событий на "Дискавери", которая стала одним из классических отчетов Космической Эры. Они взирали на нее с теми же чувствами, с какими он мог бы оценивать сагу викингов; довольно часто ему приходилось напоминать себе, что на временной шкале он находится где-то посередине между "Голиафом" и первыми судами, которые пересекли западный океан…

— На 86 день вашей экспедиции, — напомнил ему "Звезды" за обедом на пятый вечер, — вы пролетели на расстоянии двух тысяч километров от астероида 7794 и выстрелили в него зондом. Вы помните?

— Естественно, помню, — ответил Пул довольно раздраженно. — Для меня это случилось меньше года назад.

— М-м-м… извините. Ну, в общем, завтра мы приблизимся к нему на 13 километров 445 метров. Хотите взглянуть? При помощи автонаведения и системы стоп-кадр у нас должно быть окно продолжительностью в десять миллисекунд.

Сотые доли секунды! На "Дискавери" они беспокоились, хватит ли им нескольких минут, но теперь все случится в пятьдесят раз быстрее.

— Какого он размера? — спросил Пул.

— Тридцать на двадцать на пятнадцать метров, — ответил "Звезды". —Выглядит как разбитый кирпич.

— Извините, но у нас нет болванки, чтобы стрелять в него, — сказал "Движки". — Вы никогда не задавались вопросом, попали бы вы в 7794 на этот раз?

— Никогда, так же как и прежде. Но это могло дать астрономам столько полезной информации, что стоило риска… Но так или иначе, из-за сотых долей секунды едва ли стоит беспокоиться. Они все одинаковые.

— Я понимаю. Если вы видели один астероид, значит вы видели их все…

— Неправда, "Чип". Когда я был на Эросе…

— Как вы рассказывали нам по крайней мере дюжину раз, — разум Пула отстроился от дискуссии, как будто это был фон из ничего не значащего шума. Он вернулся на тысячу лет в прошлое, вспоминая единственное волнующее событие в экспедиции "Дискавери" перед окончательной катастрофой. Хотя они с Боуменом совершенно точно знали, что 7794 был просто безжизненным безвоздушным куском камня, это знание почти не затрагивало их чувства. Он был единственным твердым куском материи, которую они встретят по эту сторону Юпитера, и они смотрели на него с эмоциями моряков в длинном морском рейсе, увидевших побережье, на котором они не могли бы высадиться.

Он медленно поворачивался из конца в конец, и были видны пятнистые заплаты света и тени, распределенные наугад по поверхности. Иногда он вспыхивал подобно отдаленному окну, когда кристаллические плоскости или обломки высвечивались Солнцем…

Он помнил также все возраставшее напряжение, когда они наконец должны были увидеть, попали ли они точно в цель. Не так легко поразить такую маленькую мишень на расстоянии в две тысячи километров при движении с относительной скоростью двадцать километров в секунду.