3017: Ренегат

Углубляться в сумеречную чащобу леса совсем не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока предрассветные сумерки не сменятся полноценным солнечным днем, нужно было держаться от зарослей подальше, так что единственным вариантом сейчас было движение вдоль русла реки. Бросив взгляд на валявшийся на песке гермо-шлем, ученый после некоторых колебаний решил не брать его с собой, рассудив, что запасов воздуха в его скафандре все равно не осталось. Да и заряд аккумулятора в восемь процентов как бы намекал, что о пользовании системой мониторинга вскоре придется забыть, так что практический смысл тащить шлем с собой попросту терялся. Вздохнув, ученый развернулся по направлению течения реки, и перешагивая попадавшиеся под ноги камни, зашагал вдоль воды, бросая настороженные взгляды по сторонам. Поначалу идти было легко. Тянущаяся вдоль берега полоска песчаного пляжа , была ровной и достаточно широкой. Но позже на пути стало возникать все больше преград в виде наползающих зарослей, поваленных деревьев, каких-то выброшенных на берег коряг, и тому подобных мешающих свободному движение препятствий, некоторые из которых ученому пришлось обходить по колено в воде. Солнце к этому моменту поднялось значительно выше разгоняя сумеречную мглу, и профессор, наконец, посчитал возможным отклониться от маршрута. Достав из-за спины мачете, ученый углубился в лесные заросли. Первое время он двигался очень осторожно, шарахаясь и замирая при каждом подозрительном шорохе. Кроме того, он по прежнему держал в правой руке пистолет, опасаясь убирать оружие в кобуру, и по этой причине орудовать мачете ему приходилось левой, в результате чего процесс шёл не очень продуктивно.

Однако, уже через пол часа такого прорубания через дикие дебри он почувствовал себя на столько вымотанным, что едва представлял ноги. Пистолет все таки занял своё место в набедренной кобуре, а мачете "переехал" в правую руку, однако даже не смотря на это вскоре он стал таким тяжелым, будто был отлит из свинца, в результате чего каждый новый взмах давался Арминиусу Дивару со все большим трудом. Все же гора, видневшаяся на горизонте, оказалась значительно дальше, чем он рассчитывал. В какой-то момент, прорубившись через очередной кустарник, профессор обнаружил впереди овраг глубиной метров в десять. Стенки оврага были не совсем отвесными и в общем-то позволяли как спуститься вниз так и подняться с другой стороны. Однако сейчас ученый утомился на столько, что ни о каких спусках или тем более подъемах не могло быть и речи. Тяжело дыша, профессор присел на поверхность какого-то полусгнившего дерева, переводя дух. Нет, конечно, прогулки по свежему воздуху это замечательно, но к такому его жизнь определенно не готовила. Дивар посмотрел наверх, туда где в вышине сплетались широколистные кроны деревьев, и с мрачной усмешкой подумал, что идея взобраться на дерево может оказаться более реалистичной, чем мысль тащиться куда-то дальше… Кстати, а не сбился ли он с направления? Обеспокоенный этим вопросом ученый опустил глаза и замер… То, что он увидел, в первую секунду могло показаться изломанной формы кустом, или лишенным листва крупным и ветвистым обломком ветви какого то дерева, упавшим на землю. Однако это был вовсе не обломок а…

Глаза профессора Дивара расширились… Ученый издал короткий вскрик ужаса, одновременно с этим пытаясь выдернуть из набедренной кобуры пистолет, в то время как “псевдо-куст” пришел в движение, на ходу меняя окрас с коричнево-черного на зеленый, и сразу же стало ясно, что больше всего он похож на огромного, двух метрового богомола. Расстояние между ученым и мутантом было около десяти метров, которые тварь преодолела очень стремительно. Арминиуса спасло лишь то, что пытаясь вытянуть оружие, он вскочил на ноги, и машинально попытался отступить назад, в результате чего споткнулся о ствол дерева, на котором только что сидел, и перевалившись назад, кубарем полетел в тот самый овраг. В процессе падения он несколько раз перевернулся через голову, скатываясь с довольно крутого склона, и когда оказался внизу некоторое время пытался придти в себя. Голова кружилась, по лбу текла струйка крови, льющаяся из небольшого рассечения, а от нахлынувшего притока адреналина сердце стучало так быстро, что кажется, готово было взорваться…