33 марта

— Почему? — удивился Ли Чжань.

— Потому что самолёты бывают разные, — твёрдо сказал Вася. — Я знаю, что были самолёты, которые летали со скоростью, превышающей скорость звука. Я читал — и мне рассказывал папа, и потом на вечере в нашей школе лётчики, — что звуковой барьер преодолеть было очень трудно. Но его преодолели. И тогда реактивные самолёты с газовыми турбинами, нагнетающими воздух, полетели быстрее звука. Но летели они всё-таки не очень высоко. Не дальше начала стратосферы.

— А-а!.. — радостно улыбнулся Ли Чжань, и вместе с ним улыбнулись все учёные-доктора. А дедушка засмеялся. — Теперь мне понятно, что мой ответ вас действительно не может удовлетворить. Ну хорошо. Я исправлю свою ошибку. Видите ли, Вася Голубев, ракетные самолёты есть и до сих пор — правда, они несколько изменились. Но сейчас основным видом воздушного транспорта являются атомные самолёты. Они бывают грузовые, пассажирские, скоростные. Каждый тип самолётов используется по назначению и каждый по-своему хорош. Я надеюсь, что вы избавите меня от подробного изложения всех достоинств и недостатков атомных самолётов?

Вася милостиво избавил учёного-доктора от этого изложения, хотя и пожалел об этом, но потом подумал:

«Понятно. Когда доктора спрашивают, им обычно подробно отвечай. А когда им задаёшь вопросы, они освобождаются от изложения подробностей».

Китайский учёный искоса посмотрел на снисходительного пионера и, улыбнувшись, продолжал:

— Так вот, молодой человек. А самолёты летают теперь со скоростью в три — четыре тысячи километров в час. Они снабжены такими приборами, которые дают им возможность садиться на любом аэродроме в любую погоду и в любое время года и суток. Но в силу некоторой несовершенности современной техники и на приборы, и на их моторы влияет не погода, а невидимые простому глазу магнитные бури, иногда возникающие в атмосфере. Ещё больше влияют и мешают космические бури. Дело в том, что в межпланетных пространствах то и дело происходят атомные катастрофы и взрывы. Кроме того, на космические бури всё ещё очень сильно влияет солнце, на поверхности которого также всё время происходят атомные взрывы. На поверхности земли магнитные и космические бури не так страшны, потому их порывы разбиваются о различные слои атмосферы. А так как атомные самолёты летают на очень большой высоте: тридцать — сорок — шестьдесят километров, где сопротивление воздуха ничтожно, то они испытывают на себе удары всех этих бурь. Вам теперь понятно, Вася Голубев?

— Да, благодарю вас. Теперь почти понятно.

— Только почти? — удивился доктор. — Но, честно говоря, я не смогу вам сообщить большего. Для этого потребовался бы специалист.

— Ну хорошо, — сказал Вася. — Главное-то я понял.

В зал вошли люди в нежно-голубых халатах и вкатили какой-то сложный аппарат. На нём стояли мощные осветительные приборы — юпитеры и похожие на громкоговорители большие трубы. Люди в голубых халатах подключили этот аппарат к толстым проводам, зажгли юпитеры и направили их яркий режущий свет на Васю. Потом они нацелились на мальчика трубами-громкоговорителями. Покрутив какие-то ручки, медицинские радиотехники бодро доложили:

— Двусторонняя телерадиосвязь с Индонезией установлена!

Молодой врач, который тоже пришёл с радиотехниками, предложил:

— Давайте начнём конференцию!

Начались скучные разговоры. Васю крутили во все стороны, выслушивали, выстукивали, и он, озадаченный и даже слегка испуганный новым и, пожалуй, самым неприятным и сложным происшествием за всё последнее время, покорно вздыхал, ложился, вставал, показывал язык и говорил «а». В это же время он успевал отвечать на десятки самых невероятных и, с его точки зрения, пустых, порой даже и неприличных вопросов. Дедушка — Женька Маслов мужественно отражал натиск учёных, добросовестно рассказывал всю прошлую жизнь Васи, хвалил его за то, что он был самым лучшим конструкторам в школьном кружке «Умелые руки» и даже отлично учился.

Надо сказать, что здесь Маслов покривил душой: как известно, Вася Голубев имел и тройки и даже двойки, которые, правда, не определяли оценок в четвертях, но тем не менее в тетради попадали. Но дедушку можно было извинить: ведь каждому пятикласснику кажется, что в шестом классе все учатся замечательно и стоит ему перейти в шестой класс, как и он, конечно, станет отличником.

И ещё нужно сказать: Васе Голубеву показалось, что дедушка употребил не вполне приличное слово — «фантазёр». Ведь в переводе на язык нормального школьника оно звучит, как «враль», или «врун», или (когда этого не слышит учительница русского языка) «трепач». Но ведь это могло и показаться…

Кажется, дело подходило к концу. Но молодой врач безжалостно предложил:

— Приступим к внутреннему осмотру!

«Как же это они начнут осматривать меня изнутри? — не без робости подумал Вася. — Ведь не вздумают же они меня резать?»

Но резать его никто не собирался. В комнате погас свет, и экран на стене вспыхнул мерцающим розовато-синим светом. Молодой врач навёл на Васю один из шлангов. Из репродуктора вдруг раздался голос:

— Свейтить бронхи!