33 Марта

Вася разыскал в толпе дедушку. Его великолепный костюм был слегка помят, и сам он выглядел совсем не именинником. Рядом с ним стояли несколько растерянные Лена и Женька.

Женька смотрел на взрослых и совсем старых людей с явным недоверием и даже осуждающе. Его взгляд не изменил своего выражения и тогда, когда к ним подошел Вася. Женька только шепнул:

— Вечно так: как свяжешься со взрослыми, так никакого толку нет. Ну, чего шумят, спрашивается? Лучше бы мы на рыбалку съездили. Я вчера все контакты переметил — теперь бы тайменей таскали. Да и Тузик некормленый стоит.

— Да, — поддержала Лена. — Они шумят, а животное стоит голодное. Просто удивительно, до чего взрослые люди бывают бесчувственными!

— А чего они шумят? — спросил Вася. — Я же им рассказал, как я… размораживался.

— Я сама не пойму, — сказала Лена. — Не верят тебе, наверно…

Глава двадцать третья НАКАЗАНИЕ МАЛОВЕРОВ

Так или иначе, а настроение было испорчено. О дедушке все забыли, и он понял, что роль хозяина у него явно не получилась. Он часто вздыхал и едва заметно разводил руками, словно говорил про себя: «Ну что ж поделаешь? Так получилось…»

Растерянность дедушки была слишком очевидна, и Вася, рассердившись, решил набраться силы воли. Он нахмурил свои выцветшие брови, слегка наклонил вперед стриженую голову и сжал кулаки. После этого он прошелся среди споривших ученых и наконец наткнулся на Андрея Петровича, который очень обрадовался и заговорил с ним, как с хорошим и давним приятелем:

— Вот, не верят тебе! Говорят, что ты не мог разморозиться. А я говорю — мог. Вася Голубев не такой мальчик, чтобы обманывать. Ты же пионер?

— Конечно! А почему они не верят? — удивился Вася. — Ведь я действительно разморозился. Стоит только посмотреть на меня, и каждый поймет, что это правда.

— Видишь ли, Вася, всегда были и, к сожалению, есть и сейчас такие люди, которые считают, что, если что-нибудь происходит не так, как они думают, значит, это ложь. Полвека все ученые были твердо убеждены — и это подтверждалось фактами, — что человек да вообще всякое живое существо, попавшее под длительное воздействие атомных излучений, должно или заболеть, или умереть. Поэтому все атомные установки окружаются специальными защитными устройствами. Но вот твой случай заставляет думать, что не все атомные излучения влияют на живое существо губительно. И ведь, собственно, это не ново. Радиоактивными веществами люди лечились уже давно. За последние десятилетия в этом были достигнуты особенно большие успехи. Но еще не было случая, чтобы человек, пролежавший замерзшим полвека, оживал. Вот тут-то и начинается главный спор. Одни говорят, что если ты и в самом деле разморозился, то не потому, что попал под длительное воздействие атомных излучений. Другие уверены, что ты вообще не «воскресал», потому что и не замерзал. Просто ты жил в очень отдаленных местах и слишком отстал от существующей цивилизации. А третьи — в частности, я и многие мои коллеги в самых различных частях света — уверены, что ты действительно замерзал, а потом действительно отмерз и не как-нибудь, а именно благодаря атомным излучениям.

— Скажите… скажите, Андрей Петрович, неужели я разморозился с помощью атомных излучений? — очень осторожно и почтительно спросил Вася.

— Я в этом уверен.

— Но ведь атомных-то станций поблизости нет, — возразил Вася.

— Как — нет? А вот это? Разве это не атомные станции?

Андрей Петрович показал на строения с блестящими крышами, что высились на дальней гряде сопок. Как раз оттуда все так же, как и несколько дней назад, несся ровный, теплый, напоенный удивительным ароматом ветерок.

— А… а что же это? — спросил Вася.

— Вот как! Ты просто не знаешь, что это такое. Ну, тогда садись, и, пока там спорят ученые мужи, я тебе все объясню.

Они присели на траву под кустом багульника. Над ними плыли перистые облачка, а вдали клубились кучевые. Шелковистой зеленью отливало широкое пшеничное поле. Поблескивая, тихонько струилась речушка.