33 мушкетёра и жемчужина дао

Так вот, герцог прибыл в Париж инкогнито и остановился у своих дальних знакомых на окраине. Ему отвели отдельную комнату в старом-престаром домишке, но герцог был чрезвычайно недоволен убогой обстановкой. Что ж, за конспирацию приходилось платить соответственно. Так вот, прибыв в Париж, герцог начал делать всё возможное, чтобы увидеться с Королевой Анной. Для этого он задействовал все свои связи и вышел на контакт с Королевой через одну из её гувернанток. К несчастью для д’Артаньяна, этой гувернанткой оказалась мадам Констанс Бонасье.

В один прекрасный вечер герцог скучал в своей убогой комнатушке, ожидая, когда Констанс Бонасье доставит ему носовой платок Королевы. Внезапно раздался стук в дверь, причём именно такой, какого ожидал герцог – два раза подряд и один раз после паузы.

– О, наконец-то! – воскликнул герцог, вскакивая с дивана. – Джек, поди, открой дверь! – приказал он слуге.

Слуга герцога повернул ключ в замке, и дверь тут же слетела с петель под натиском двух десятков гвардейцев кардинала. Герцог, не ожидавший нападения, в первую секунду растерялся, но быстро схватился за шпагу. И тут в комнату вместе с гвардейцами ворвался Рошфор. Рошфор стремительно атаковал герцога Бэкингема лучом из третьего глаза (как мы помним, если направить этот луч в третий глаз противника, можно подавить его волю). Герцог отбил первую атаку и выпустил в Рошфора десяток огненных астральных стрел, но Рошфор заслонился кем-то из гвардейцев. Гвардеец, в которого попали стрелы, упал замертво, а Рошфор тем временем набросил на герцога астральную удавку. Герцог не был готов к нападению, поэтому не успел отреагировать. Рошфор же заранее подготовился к темпу, в котором будет происходить схватка и старался свалить герцога первым же ударом, а если не получится, то победить его за счёт скорости атак. И этот манёвр удался – герцог Бэкингем пропустил простейшую астральную удавку. Герцог на секунду замешкался, разрывая удавку огнём, и в этот момент Рошфор повторил удар из третьего глаза. Герцог не успел уклониться, и его сознание поглотила чернота.

Через пару минут гвардейцы кардинала погрузили в карету герцога Бэкингема и мадам Бонасье, которую перехватили еще на улице. Оба заложника были без сознания, так как испытали на себе подавляющий волю астральный удар Рошфора.

ВстречакардиналасгерцогомБэкингемом

Герцог Бэкингем пришёл в себя и обнаружил, что лежит на диване в шикарной комнате. Оглядевшись, он понял, что комната представляет собой кабинет, так как в ней стоял письменный стол. За столом сидел человек в красной мантии и таращился на герцога, валявшегося на диване.

– С пробуждением, милорд, – усмехнулся человек за столом. – Извините, что не поселили вас во дворце. Я бы и рад проявить гостеприимство, но, увы, дела первостепенной важности не терпят отлагательств.

– С кем имею честь беседовать? – спросил герцог, вставая. – Должен заметить, что ваши люди повели себя весьма невежливо, ввалившись ко мне в комнату и захватив меня силой.

– Да, это было очень невежливо с их стороны, – кивнул человек за столом. – Но, к сожалению, у меня не было иного выхода, – по своей воле вы бы отказались нанести мне визит.

– Неужели? – спросил герцог. – Кто же вы такой?

– Наверняка вы обо мне слышали, ибо, насколько я знаю, моя слава опережает меня, – сказал незнакомец. – Позвольте представиться – кардинал Ришелье.

Герцог Бэкингем некоторое время молчал, разглядывая этого человека, сумевшего дослужиться до кардинала в псевдодуховной религиозной секте, известной своими невысокими перспективами карьерного роста. Кардиналу было лет под сорок, выглядел он весьма неплохо, даже не взирая на то, что религия запрещала своим последователям хорошо питаться. А роскошь, с которой был обставлен кабинет, говорила о том, что налоги, собираемые кардиналом со своих верноподданных, не уходят Романскому Попу по общераспространённому мнению. По крайней мере, часть этих налогов, очевидно, задерживалась во Франции, а именно – во дворце кардинала.

Герцог Бэкингем подумал о том, что как ни крути, а кардинал был настоящим профессионалом в своём деле, и недооценивать этого человека не стоило. Если уж и играть против кардинала, то делать это следовало очень осторожно. Такого противника лучше переоценить, чем недооценить. Рассудив так, герцог подумал, чего бы такого ляпнуть, чтобы не вляпаться.

– Рад с вами познакомиться лично, господин кардинал, – сказал герцог, усаживаясь в кресло. – Вы знаете, ваша слава, действительно, вас опережает. Я много слышал о вас, но, признаться, представлял вас не совсем таким.

– Правда? – спросил кардинал. – И каким же вы меня себе представляли? А, знаю-знаю, как обычно изображает меня иностранная пропаганда – этакий седой старик, закутанный в драную мантию, не встающий с кресла и лет десять назад впавший в маразм. Что ж, приятно, конечно, когда о тебе говорят, но, признаться откровенно, было бы намного приятнее, если бы в этих разговорах была хоть малая часть правды.