33 мушкетёра и жемчужина дао

– Великий кардинал! – крикнул Бонасье, повалившись в ноги кардинала. – Я сделаю всё, как вы скажете! Я каждый день буду выспрашивать Констанс и рассказывать всё вам! Нет, я даже записывать это буду, чтобы чего не забыть! Слава великому кардиналу!

Кардинал немного поулыбался, глядя, как у него в ногах корчится никчемное существо, преданное ему всей своей жалкой душонкой.

– Уведите его, – сказал, наконец, кардинал. – Доставьте туда, где взяли и оставьте там.

– Спасибо вам! – заорал Бонасье, когда два гвардейца его выносили. – Да здравствует великий кардинал! Аминь! Слава великому кардиналу!

– Да, – пробормотал кардинал, снова надевая плащ с капюшоном. – Порошочек отменный. Из этой пешки я сделал шпиона, а из Королевы… Из Королевы я ещё и не такое сделаю. Главное, чтобы она не набросилась на меня с подобными воплями, – добавил он, прислушиваясь к затихающим вдали крикам Бонасье.

Выезжая из Бастилии в карете, кардинал заметил членов дзенской общины, которые разукрашивали стены крепости рисунками-граффити. Один саньясин попытался расписать и кардинальскую карету, но гвардейцы вовремя его отогнали. А пока гвардейцы отгоняли первого саньясина, второй подобрался к карете с другой стороны и написал на ней «Да здравствует Король, да сгинет кардинал!» Из-за этой надписи карету Ришелье долго не хотели пропускать в кардинальский дворец, благодаря чему едва не сорвался очередной гениальный план кардинала.

Новыеприключениячайника

Д’Артаньян тем временем сидел дома и сквозь пол своей комнаты внимательно слушал, что вытворяют внизу гвардейцы, оставленные в засаде. Гвардейцы сначала уничтожили всю еду, какая только была в буфете Бонасье, и за одно только это голодный д’Артаньян готов был спуститься вниз и искрошить гвардейцев в капусту. Отобедав, гвардейцы начали пить чай и долго обсуждали достоинства и недостатки чайника с носиком. Д’Артаньян, слушая эту ерунду, чуть было не заснул в обнимку со шпагой. Однако он довольно быстро проснулся, услышав весьма необычные звуки – сначала скрипнула входная дверь, потом послышалась возня, звуки борьбы и женский крик:

– Пустите, я хозяйка этого дома!

– Так нам вас и надо! – ответил один из гвардейцев.

Д’Артаньян вскочил на ноги.

– Чёрт побери, где же эти три мушкетёрских алкоголика! – воскликнул он. – Придётся самому её спасать!

С этими словами д’Артаньян открыл окно и выпрыгнул на улицу со второго этажа, даже не подумав воспользоваться пожарной лестницей. На его счастье внизу стоял зазевавшийся прохожий, на которого и приземлился д’Артаньян. Оба они отделались лёгкими синяками, после чего д’Артаньян вскочил, добежал до входной двери, резко рванул её на себя и заскочил внутрь. Внутри пятеро гвардейцев вязали мадам Бонасье.

– Стоять именем Короля! – воскликнул д’Артаньян.

Гвардейцы не послушались и двинулись на него. Д’Артаньян подумал о том, как вернуть на свою сторону эффект внезапности и крикнул:

– Этим чайником пользовались гомики!

Гвардейцы разом застыли, одного из них даже стошнило. Д’Артаньян сполна использовал эффект внезапности, заколов двух гвардейцев и оглушив остальных. Оглядевшись и поняв, что все гвардейцы лежат, д’Артаньян вспомнил, что надо бы развязать мадам Бонасье. Она сидела в кресле без сознания, а под ногами у неё валялся носовой платок, похожий на тот, которым пользовался Арамис. Д’Артаньян вспомнил о платке Арамиса и попутно подумал о том, что неприятности всегда начинаются с носового платка. Мысленно приготовившись к неприятностям, д’Артаньян освободил мадам Бонасье от веревок. Теперь нужно было привести её в чувство. Д’Артаньян решил действовать по старинке и поцеловал мадам Бонасье в губы. Старинное средство подействовало ничуть не хуже, чем нашатырь – мадам Бонасье тотчас же очнулась и влепила д’Артаньяну такую пощёчину, что он отлетел к камину и упал точно на чайник.

– Да как вы смеете! – крикнула мадам Бонасье, вставая из кресла. – Ах, это вы, месье д’Артаньян! Спасибо, что спасли меня! Но всё-таки вы не имели права меня целовать! Хотя, признаться честно, целуетесь вы неплохо. А Камасутру мушкетёры не изучают?

– Я её зачитал до дыр ещё в Марселе, – ответил д’Артаньян. – Знаете, сколько там деревенских дурочек, которые обожают тридцать вторую позу?

– Хм-м, я предпочитаю двадцать третью, – сказала мадам Бонасье. – Правда, после замужества я так не развлекалась. У нас с девчонками в Лувре скучная жизнь, чтоб вы знали! Хуже, чем в гаремах восточных султанов – совершенно некому нас развлечь, и ходят вокруг одни евнухи! Ладно, так я о чём? Вы не видели тут…

– Платок? – переспросил д’Артаньян. – Он под креслом. Надеюсь, никто из этих гвардейцев не успел использовать его по назначению.

– Как хорошо, что платок цел и невредим! – воскликнула мадам Бонасье, запихивая платок в сумочку. – Значит так, мне нужно бежать в Лувр.

– Вас же вроде как похитили? – спросил д’Артаньян.