33 новеллы о любви

…лечу бадьей в колодезь сна без дна как сосунок новорожденный верблюд летит с огромного кызылкумского сыпучего кипучего падучего бархана!..

Фалльфья Урря останься со мной навек!..

Я проснусь через три дня и мы никогда не расстанемся до саванов кафанов мусульманских прекрасных вместе! разом разом разом…

Фалльфья и мы полетим вместе спеленуто в замогильных коконахсаванах!..

И мы полетим в иные вечные миры…

И мы полетим в иные вечные сады…

И мы полетим в иные вечные страны…

Дервиш возлюбленный мой!..

Теперь и ты знаешь древлюю тайну степной любви овцы змеи рыси агамы…

Дервиш и пока ты алчно мертво спишь я сорву десять молодых ширазских белых роз с кровавыми шипами и уйду навек к шатрам тюменям блаженного Хакана Чингисхана…

Прощай возлюбленный блаженный дервиш…

Земной Хакан мой…

…ухожу к Небесному…

Прощай Фалльфья овца коза змея гюрза рысь агама…

…остаюсь на земле а потом уйду за тобой к Хакану…

Айхххффйайя!.. Фййа!..

…И тогда вспомнил опустошенный сиротский дервиш свою кроткую возлюбленную Лейли…

Которая (и слава Аллаху!) не знала великой тайны любви и потому не уходила вспять к шатрам бессмертного Хакана Чингисхана…

1994

Олень — хангул

…Весной когда впервые отринув отбросив откинув постылые кулябские атласные взволнованные одежды и древний кишлачный мусульманский стыд и девью гранатовую завязь младость…

Неистово курчаво младая Лейли-Ветер-Султан-Халва-Ханиффа пришла в тайную окраинную кибитку дервиша Ходжи Зульфикара…

Весной когда они остались одни в кибитке и дервиш съел много грецких орехов и кураги…

И выпил три пиалы змеиного самаркандского кишащего вина чтоб забыть что он стар…

Чтобы зебб его внезапный был тополем стреловидным был китайским карагачом неистовым мясистым а не ивой расплескавшейся зыбко опавшей забывшейся…

А Лейли выпила четыре пиалы вина…

Чтобы забыть что она млада…

Чтобы забыть про одежды про девий стыд…

Чтобы забыть про девью гранатовую кишащую роящуюся завязь плода…

Весной когда одни в кибитке пианые нагие они телами переплелись перепутались перемешались…

И выпили столько вина что не могли понять различить где тело его где тело ее где его солончак а где ее река…

И так кричали кусались грызли рвали стонали рыдали хохотали и мычали терзались трубили словно бухарские олени-хангулы в гоне любовном пенном осенью заметенные забрызганные гонными святыми безумными водопадными несметными журчащими кипящими семенами семенами летящими…

Весной в окраинной кибитке впервые сойдясь они так кричали пенно стонали стенали разрывались…

…нежданно увидели в окне кибитки чьи-то зыбкие ночные очи бархатные и лик благородный с мшистыми алмазными рогами

— Гляди Лейли, — сказал дервиш от разрушенной гранатовой завязи не отлепляясь не отставая не отпадая не останавливаясь…

…олень трубач хангул бухарский царь олень его летучего стада…

…он пришел из цветущих душмяных горных чащ на наши стенанья…

…он глядит на нас удивленно изумленно бархатными тихими до осени очами…

— Дервиш у вас у человеков гон стон весной…

…нас у оленей гон осенью вослед за вами…

Аллах вначале сотворил человека а потом в рабы вдогонку ему зверя на земле воздвиг пустил поставил…

И олень-хангул по-царски высоко уносит из окна моей кибитки голову с алмазно звездными рогами…

Айя!

А за оленем пришел орёл…

О!..

1994

Орел

…Когда возлюбленная моя Лейли-Султан-Хаммураппи-Хат-шепссутБегумма бредет у возлюбленной моей реки Варзоб-да-рьи…

То всегда вдоль берега текучего хрустального за ней идет в ледяных иссиня прозрачных водах царь самец форель…

Он влюблен в возлюбленную мою…

Когда возлюбленная моя Лейли-Султан-Камыш-Арча-Гор-лица-Куница бредет по возлюбленной моей горной козьей тропе по родимой моей горе Кондара…

То всегда в сиреневой лазоревой надгорной тысячелетней девственной небесной синеве царит парит грядет следит за ней несметный малахитовый орел царь варзобских орлов…

Он влюблен в возлюбленную мою…

Когда Лейли впервые пришла в мою кибитку и забыла все имена и все одежды…

И стала наедине со мной яро доступно покорно бездонно безумно пиано нага…

Самец царь форель видел из вод ночных когда она к моей кибитке слепо упоенно горячечно шла шла шла…

И царь форелей как в пенный гибельный нерест выбросился на скалу где ночной дремал уповал рыбарь…

Когда Лейли впервые пришла в мою кибитку и стала нага нага нага …

Тогда моя кривая утлая кибитка затряслась как от землетрясенья…

…услышал как валун камень глухо тяжко с горы Кондара на крышу плеснул упал…

И мы в страхе наги сцепившись связавшись сойдясь сплетясь с Лейли выбежали из кибитки в ночь…

И тут из-за горы пришла китайская красная кровеносная кровососная луна…

И мы увидели на глиняной крыше где я сажал афганский лазоревый мак текун и иссык-кульскую дурманную святую медовую коноплю…

Мы увидели груду горсть горку дивных словно порубленных избитых божественных кровавых перьев еще колышущихся еще дышащих еще воздымающихся дивно дивно прекрасно…

И из них птичьи ли очи?.. человечьи ли очи?.. очи мужа? орла? дивнодальнозоркие уже уже уже высыхающие умирающие белым бельмом смерти зарастающие…

Но влюбленные!

Но завороженные!

Но но но уповающие свято!..