33 новеллы о любви

И монах суфий аскет солончак Укульссак-Духна-Чормазак-Каландар увидел вдову спелотелую и родниковую воду протекающую в её перстах и насмерть навек запредельно возлюбил её и руки её и ноги и воду родника в её перстах…

Весна была тогда окрест а на вершине горы блаженной Рамит-ФанЗвезда был веял вешний святой плотоядный пряный от цветущего шиповника и боярышника ветр…

И он гнал гнал гнал Укульсакка-Духну к Кусс-Камыш-Халва и её гнал гнул к нему и аскет от медового ветра и адова соблазна и плотьского блудного внезапного возбешенья на вдову с топором в руках бушующих камнем упал пал пал пал объял усладил взял! айя!..

И все её платья изоры ичиги бусы изорвал — растерзал как памирский белый снежный исполин волк попавший в сеть для алмазного ферганского фазана! айя!…

…Аллах упаси!.. не дай весной встретить покорную спелотелую невнятную вдову на вершине горы блаженной у хрустального родника! не дай!..

Но!.. Дай!.. Аллах!..

Но и в любви аскет суфий Укульсакк-Духна не выпускал из рук топора, а потом опустошенно сказал:

— Кусс-Камышш-Халва ты шайтан! я рубил цветущие безгрешные дерева а надо рубить тебя!.. Ты плотина из валунов камней на реке моей!.. И он изрубил топором все одежды её.

Она сказала:

— Вечный встречный возлюбленный мой Укульссак-Духна!.. Я всю жизнь ждала тебя! Руби меня! Я люблю тебя!.. У оленей гон бывает осенью а у тебя весной! блаженный мой

Укульссакк-Духна!.. Я узнала твой зебб! и теперь не боюсь твоего топора!.. Руби вали меня!.. Олень мой!.. Я насмерть на века люблю тебя!.. Подрубленно поваленно люблю люблю тебя! олень олень люблю тебя!..

И она омылась в роднике и не поднимая не собирая с травы одежд своих счастливых в прах изорванных осиянная нагая нагая нагая ушла. Навек Кусс-Камышш-Халва-Ханна ушла…

А Укульссак-Духна навек насмерть остался у родника на вершине горы Фан-Рамит-Звезда с тунным постылым топором своим.

И он ждал ночи и Плеяд её и Бога ночного своего, чтобы воззвать к Нему и молить о грехе своем…

И ночь пришла и Плеяды притекли и Укульссак пал на колени на вершине горы и стал взывать к Аллаху…

Но Аллах к нему не приходил не приходил не приходил…

— Йыыыы!.. Йыннн!.. Господь мой! что покинул меня? что не слышишь меня? где где где Ты Ты Ты Ты Ты?..

И тут встала древляя зороастрийская звезда любви Тиштар.

Звезда сноп костер огня и она стала жечь поедать жалить УкульссакаДухна, ибо Тиштар — ночное палящее солнце для всех влюбленных на земле, а их мало! да!..

И тут луна встала над блаженной горой Рамит-Фан-Звезда…

И суфий молил звал Бога но Бог молчал…

…Не знают истины все кому грезятся бессмысленные сны: отец мать дети… жена жена жена… вдова… Кусс-Камышш-Халва!.. айя!

И тут Укульссак-Духна увидел, что луна жемчужною парчою пехлевийской мешхедской одинокую дикую цветущую озябающую на горе сливу облила обдала убрала…

И тут монах увидел что у сливы было два дивных округлых девьих женственных женовидных сросшихся ствола.

Двустволая нежная трепещущая молочная жена млечная живая слива цветущая под луной была была была…

И суфий глядел на неё и шептал:

— Слива… двустволая нежная сестра жена алавастровая млечная молочная Кусс-Камышш-Халва-Ханна лунная трепетная я люблю тебя навек!..

Ты не ушла? ты не ушла? ты не ушла? возлюбленная лунная… ты не уйдешь?.. ты не ушла любовь моя!..

И Укульссак-Духна обнял сливу за кроткие розовые пахучие текучие в ночи ветви ея и поместил забыл свой зебб между шелковистых круглых ладных стволов ея словно меж сахарных ленных спелых лядвей Кусс-Халвы и забылся задохнулся умер ушел блаженно задремал:

— Кусс-Камышш-Халва вдова возлюбленная моя млечноцветущая снежнопарчовая слива жена кроткая моя! ты не ушла! ты навек насмерть со мной! Со мной любовь моя!.. Моя!..

И так он стоял под зябкою хладною луной и под звездой зороастрийского свирепого священного любовного огня Тиштар! Тиштар! Тиштар!..

И ела свято жалила жгла его звезда Тиштар…

И никто не видел его на вершине ночной горы Рамит-Фан-СитораЗвезда…

Но видел Аллах и улыбнулся в небесах…

И тут перестала жечь жалить уморять его звезда Тиштар! айя!..

Ибо это не плотское вожделенье возбешенье а вечная любовь была…

А вдова Кусс-Камышш-Халва Ханна с того дня как зверь пошла сошла в вахшские тугайные комариные низкие несметные леса где бродили витали летали бухарских тугайных оленей летучие златостада стада стада…

И там она возлюбила возжелала Гула-Хангула золотого вожака вождя убийцу рогача властителя всех оленьих стад.

И осенью когда полетели в терпких виноградных винных небесах черные аисты и белые стерхи слепогонный хмельной Гул-Хангул и Кусс-Камышш-Халва-Ханна кроваво блаженно неразлучно двуедино скакали носились блуждали в тугаях…

И олень трубил как походный военный зулькарнай-труба а вдова шептала:

— Укульссак-Духна! мой спелый вечногонный олень-хангул ты навеки насмерть со мной со мной а я твоя твоя!.. айя!..

И Аллах простил их в небесах!..

И тогда дервиш Ходжа Зульфикар сказал:

— И устали они быть человеками… И ушли за рубежи души…