33 простых способа создания зон здоровья и счастья у вас дома и на даче

Мессинг провалился в какую-то яму, очень глубокую, которую все остальные благополучно обошли, не заметив. «Что-то он сегодня в ударе», — усмехнулся я, скидывая рюкзак.

— Мишель, вы живы, ничего не сломали?

— Нет, в этой яме — болото после дождя. Вам будет непросто меня вытащить.

Мы с Александром Федоровичем, конечно, извлекли Мессинга на свет Божий, но попыхтеть пришлось изрядно — болото в яме не хотело отпускать свою добычу. Но в конце концов оно отпустило незадачливого путешественника, приняв в жертву его ботинки, вытащить которые не удалось.

Мессинг переобувался, декламируя стихи Олега Григорьева:

Сижу я в болоте на кочке
И ем бутерброд с колбасой.
Подходит ко мне незнакомец,
Промокший и страшно босой.
— Я провалился в болото, —
Тоскливо он говорит. —
Оставил там два целых бота,
Этюдник и теодолит.
Рюкзак с очень ценным снарядом
И то, в чем я кашу варил,
Сказал так и плюхнулся рядом
И больше не говорил.
И был он настолько размокший
И до того босой,
Что я поделился с ним хлебом,
А также и колбасой.

Я намек друга понял и, пока Мессинг услаждал наш слух, соорудил бутерброд, правда, не с колбасой, а с бараниной.

— Послушайте, Мишель, вам не кажется, что это уже слишком? Ваш путь становится воистину призрачным путем неумеренности! Исчезать два раза подряд — это явная неумеренность!

— Александр Федорович, ваши слова говорят о том, что скоро мы все придем ко дворцу благодатного знания, потому что именно такой путь — наш. Не будем же жалеть об утерянных ботах и — вперед, через тернии к звездам!

— Как вы думаете, Мишель, почему наш драгоценный дедушка Вахрамей называет Медведя шаманом, а не камом?

— Кам — это по-алтайски, а дедушка Вахрамей — русский старовер. А почему вы вдруг вспомнили, Рушель?

— Не знаю, просто вспомнилось случайно.

— Случайно? Кхм. Вы не забыли, как Настя вспомнила про дольмен? Тогда нам тоже показалось, что случайно, да только недолго мы пребывали в этом заблуждении.

— Смотрите, тропа! Пойдемте по ней! — воскликнула Настя.

— Да, я помню, но…

Мы свернули было на узкую оленью тропу, но тут же прямо перед нами рухнула здоровенная сосна. И опять все остались целы — воистину, счастливый день!

С тропы мы опять свернули, причем на этот раз в почти непроходимую чащу. Вырываясь из цепких лап каких-то колючих кустов, Настя не удержалась на ногах и упала вниз с довольно-таки высокой скалы. Представьте себе наш ужас, когда самая молодая наша коллега вдруг исчезла у нас на глазах! Ведь мы и не подозревали, что подошли к самому краю обрыва — настолько все вокруг заросло кустарником и высокими папоротниками. И представьте себе нашу радость, когда мы увидели живую и здоровую Настю, сидящую тремя метрами ниже нас на чем-то плоском и даже сверху кажущемся мягким! Ну и денек!

Хранительница

Плоскость, на которую мы спрыгнули вслед за Настей, оказалась действительно мягкой. Толстый слой ярко-зеленого мха спружинил, как перина, и вскоре мы уже знакомились с Хранительницей. Дом у нее был очень необычным, я такого никогда раньше не видел. Не только бревенчатая крыша, но и стены, тоже бревенчатые, были покрыты таким же ярким мягким мхом, причем оказалось, что он растет прямо на бревнах. Позже Хранительница объяснила нам, что это особый мох, сохраняющий тепло даже в лютые морозы и имеющий целительные свойства. Жаль только, что люди даже в алтайских деревнях разучились его выращивать, а то смогли бы избавиться от множества проблем со здоровьем. И внутри домика на стенах рос этот чудесный мох, напоминая причудливые объемные обои. Пол же был устлан свежими сосновыми лапами, поэтому пахло в избушке просто волшебно.

Но я отнюдь не сразу обратил внимание на необычность жилища Хранительницы, потому что сама она выглядела не менее оригинально. Мы с друзьями то ли из-за легенды дедушки Вахрамея, то ли из-за самого слова «Хранительница» ожидали увидеть женщину, похожую на строгую монахиню, с которой будет сложно разговаривать. И потом, ее предками были легендарные курумчинские кузнецы, а поэтому мы представляли себе ее необыкновенно высокой, самой настоящей великаншей. А нас встретила женщина, вначале показавшаяся совсем юной; лишь позже мы увидели вековую мудрость в сиянии ее глаз. Но ни возраст, ни знания не мешали Хранительнице быть веселой и приветливой! Роста Хранительница была вовсе не исполинского — просто высокая женщина с гибкой фигурой и легкой походкой. Волосы ее были рыжими и кудрявыми, зеленые глаза золотились искорками смешинок, голос звенел смехом — в общем, не похожа была Хранительница ни на строгую монахиню, ни на суровую отшельницу.