33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине

«Вот они, тыловые крысы!» – подумал Михаил Капитонович, вспомнив письма Штина, свои прежние, далеко не самые хорошие впечатления от тыловых служб и только что услышанное. Он уже точно знал, что это офицеры штаба Меркулова, которые едут к атаману Семёнову, чтобы тот уломал на что-то японцев. Он уже готов был мысленно плюнуть в их сторону, но снова вспомнил, что давно от Штина не было писем, хотя офицеры из Русской группы довольно часто наведывались в Харбин.

«Ладно, чёрт с ними… Дело важнее!» – подумал Михаил Капитонович и стал подниматься.

– Господа! Ваше высокоблагородие, прошу простить моё вторжение, разрешите представиться! – Он обратился к полковнику.

Полковник стал поворачивать к нему голову, и Сорокин увидел, что глаза полковника за головой не очень-то успевают.

«А однако, основательно они его!..» – успел он подумать, и в этот момент за полковника ответил подполковник:

– Слушаем вас, молодой человек!

– Поручик Сорокин! Могу я обратиться к господам офицерам с просьбой? Надеюсь, она будет для вас необременительной!

– Слушаем вас, господин поручик! – повторил подполковник.

– Вам или кому-то из вас не знакома ли фамилия Штин, майор Штин?

– Знакома! – глянув на подполковника, ответил майор, которого звали Порфирием Никаноровичем. – Он убит 20 февраля на Калганском направлении! Что-нибудь ещё, господин поручик?

Сорокин сел. Он понимал, что он услышал именно то, что только что было сказано, но не поверил! Штина не могут убить!

– Господин майор уверен?..

– Господин майор никогда не ошибается, – вступился за майора подполковник. – У нашего Порфирия Никаноровича феноменальная память! Вам что-нибудь ещё?

Сорокин увидел, что и майор пьян, как и полковник и подполковник. Он не хотел верить сказанному, надо было удостовериться… Да ведь у него же в купе есть фотография Штина!

– Минуточку, господа, одну минуточку! Если можно, не уходите, я вернусь буквально… – Он увидел, что майор посмотрел на подполковника. – Я очень вас прошу подождать меня всего лишь одну минуту!

Не дожидаясь ответа, он встал и пошёл по проходу так быстро, что чуть не сбил официанта, тот крутанулся юлой и только благодаря этому удержал поднос – заказ Сорокина. Сорокин прошёл тамбур, он торопился и в то же время волновался, что снова придётся беспокоить Элеонору, он думал, что сейчас лучше не входить в купе, но какое это было известие… он обязательно должен показать фотографию и дневники Штина офицерам, ведь они выпили, крепко, и мало ли что? Он взялся за ручку, вагон качало, он не удержал дверь и громко ударил ею.

В купе было темно, на фоне окна он увидел дорожную сумку, открыл её и вынул пакет. Элеонора приподнялась.

– Что случилось?

Голос Элеоноры показался Сорокину резким, это его неприятно взволновало, но он подумал, что ведь она же ещё ничего не знает. Он присел, нащупал её ладони и стал шептать:

– Ничего, милая, ничего, ты отдыхай, я скоро…

Чемодан с багажной полки поддался, он поставил его на пол, открыл и схватил рамку с фотографией, подхватил со стола пакет с письмами, сказал: «Извини, дорогая!» – и вышел.

Офицеры сидели в тех же позах. Сорокин боком сел на своё место и положил перед ближним к нему Порфирием Никаноровичем фотографический снимок.

– Вот! – Он показал пальцем на Штина. – Это – Штин!

Порфирий Никанорович медленно поднёс снимок к глазам.

– Господа, здесь мало света… я без очков…

Его сосед, другой майор, взял снимок, посмотрел и вернул Сорокину.

– Сожалею, господин поручик, однако, если я вас правильно понял, ваш друг, командир роты юнкеров майор Штин погиб! Глубокоуважаемый Порфирий Никанорович – прав!

Подполковник стал подниматься.

– Господа! Нам пора! Завтра надо быть в форме, поэтому надо бы выспаться хорошенько! Любезный! Подайте счёт!

Счёт у официанта уже был готов, и он положил его на стол, полковник, подполковник, майор, которого звали Порфирием Никаноровичем, и другой поднялись и, теснясь, стали выходить из-за стола.

Дальше Сорокин их не видел. Он выпил полный фужер водки и уставился на фотографию: «Как погиб? Этого не может быть!»

Когда Сорокин неожиданно во второй раз вошёл в купе, Элеонора перепугалась. Она видела, как он что-то ищет в дорожной сумке, что-то оттуда достаёт, потом из чемодана, и даже забыл его поднять на полку… Она понимала, что что-то произошло, но что? И вдруг она встрепенулась: «Боже! Там же письма Сэма, вместе с копиями Штина… в пакете! – И она похолодела – Как он посмел?..»

Она села и потянула к себе сумку. Поезд приближался к какой-то станции, стали мелькать фонари, освещая купе, но свет ей был уже не нужен, она не нашла в сумке пакета с копиями писем Штина и письмами Сэма.