33 счастья

– Дмитрий, сходите, пожалуйста, в кассу, и выясните, когда ближайший рейс на Краснодар, – обратился профессор к аспиранту, продолжавшему поглаживать мифически пострадавшую ногу и притворно морщиться от боли.

– Пусть он посидит, – вмешалась Филимонова, – схожу я. И давайте на всякий случай ваши документы.

Она встала и пошла к кассам, краем глаза заметив, что академик Защокин и его коллеги, со всех сторон облепившие научное криомедицинское светило, пришли в состояние крайнего возбуждения.

«Как бы они не пришли к тому же мнению, что и мы», – подумала Марьяна, подходя к окошечку. Через несколько минут миловидная девушка, одетая в форму, сообщила Филимоновой, что билетов в Краснодар нет. В Анапу – тоже нет. А в Сочи – тем более.

– Ну что вы, дорогая, – сказала кассирша, – сейчас на юг улететь невозможно, лето ведь! Тем более, как я поняла, вам надо улететь быстро, а аэропорты Анапы и Сочи сейчас закрыты из-за грозы, и метеорологи высказывают опасения, что плохая погода может затянуться.

Марьяна схватилась за голову. Девушка еще несколько раз нажала на клавиши компьютера.

– В принципе, – сказала она после паузы, – если вам уж так нужно в Краснодар, вы можете лететь через Санкт-Петербург, через Вену или через Новосибирск. А еще надежнее и проще вам будет добраться до места назначения по маршруту Москва – Мюнхен – Вена – Краснодар, так как на прямой рейс в Вену остались билеты только первого класса, да и то всего несколько штук. А в Мюнхен билеты есть. И из Мюнхена в Вену – тоже.

Марьяна облизала высохшие губы.

– Сколько займет перелет? – спросила она кассиршу.

– Через Мюнхен и Вену – почти одиннадцать часов. Просто через Вену – шесть.

– Давайте через Вену, – сказала доцент Филимонова, – вы сказали, остался только первый класс? Хорошо.

Она протянула документы и золотую кредитную карточку Visa, причем карточку девушка старательно прикрывала рукой, чтобы никто не увидел вызывающего блеска золота. Такую карту могли иметь только очень богатые люди, а доцент Филимонова не хотела, чтобы знакомые и коллеги задавали ей лишние вопросы.

Директор медленно приходила в себя. Она с трудом села на пол, глядя на труп бессмысленными глазами.

– Как это случилось? – спросила она. – Неужели Валерий вышел на улицу, подошел к краю обрыва и соскользнул вниз? Как же он мог быть столь неосторожным?

Виктория, к тому моменту уже справившаяся со своими эмоциями, подошла к телу и усилием воли заставила себя посмотреть на мертвое лицо. Глаза трупа смотрели в потолок. На лице застыло слегка удивленное выражение. На затылке виднелась обширная рана, окруженная запекшейся кровью.

– Его ударили сзади чем-то тяжелым, – сказала Виктория, стараясь, чтобы слезы из ее глаз не капали на тело. – По-видимому, он умер мгновенно.

– Бедный мальчик, – всхлипнула Анастасия Геннадиевна, лицо которой было бледным от потрясения, – он был еще так молод! Кто же мог его убить?

Повисла напряженная тишина. Виктория невольно огляделась. В здании биостанции, где еще вчера кипела жизнь, теперь было тихо и как-то мертвенно. От этого на голове начинали шевелиться волосы.

– Я еще хотел сказать, что куда-то пропал Курочкин, – сказал Иванов, – когда я пошел звать энтомолога на обед, он не открыл мне дверь.

– Но это же не значит, что он пропал, – возразила Колбасова, – он мог уйти… уйти… например…

– Например, куда? – уточнил Василий Борисович. – В такую погоду он, я думаю, никуда уйти не мог.

Анастасия Геннадиевна и Виктория замерли, пораженные ужасным предположением.

– Так вы думаете, что он тоже убит? – выдохнула директор.

Виктория опять тихонько заплакала.

– Я думаю, – сказал Иванов, – что надо обыскать дом, а потом окрестности. Только сначала я возьму из кухни тесак побольше.

Он повернулся и собрался было идти в сторону кухни.

– Не уходите от нас! – дружно закричали Виктория и Анастасия Геннадиевна. – Мы не хотим оставаться одни.

– Я сейчас вернусь. Только возьму нож, – пообещал завхоз, сохранявший самообладание.

Он быстро вышел из холла. Сушко и Колбасова, которые обычно не очень-то друг друга жаловали, но сохраняли нейтралитет, теперь жались друг к другу, стараясь держаться подальше от мертвого орнитолога.

– Надо закрыть дверь на замок, – испуганно сказала директор.

Дрожа от страха, Анастасия Геннадиевна подошла к входной двери и закрыла засов. Но спокойнее им после этого не стало. Послышались быстрые шаги, и в прихожую вошел Иванов с большим ножом в руке.

– Теперь надо обыскать дом, – сказал он. – Может, Курочкин где-то здесь?

Сбившись в стайку, они обшарили все здание сверху донизу, но никого не нашли. На биостанции они, похоже, остались только втроем.

С трудом передвигая ноги и пошатываясь, Ева тащила связанные ветви, пытаясь по мере сил выдерживать направление на биостанцию. Время от времени девушка, одетая в свитер полковника, падала в воду, но снова поднималась и шла вперед, как сомнамбула. Рязанцев, который провел много времени в ледяной воде, будучи при этом неподвижным, начал кашлять.

– Только не это. Только не воспаление легких! – проговорила Ершова, с ужасом прислушиваясь к кашлю жениха.