33 стратегии войны

Однажды Оулд сообщил Дугласу, что на год отдает его мистеру Эдварду Кави, ближайшему соседу, завоевавшему репутацию признанного «дрессировщика молодых ниггеров». Плантаторы присылали ему самых трудных рабов, возмутителей спокойствия, они работали на него даром, а за это мистер Кави обламывал бунтарей, выбивая из них даже намек на мятежные мысли. С Дугласом Кави пришлось потрудиться, но за несколько месяцев он добился своего — юноша был сломлен и физически, и морально. Он больше не думал о том, чтобы читать книги либо затевать разговоры с другими рабами. Если у него выдавалось свободное время, он ковылял к ближайшему дереву и засыпал в тени, пытаясь прийти в себя от страшной усталости и отчаяния.

Как-то в августе 1834-го день выдался особенно жарким, и Дуглас, не выдержав работы на солнцепеке, потерял сознание. Придя в себя, он увидел, что над ним склонился Кави со стеком в руке. Увидев, что раб очнулся, плантатор приказал ему немедленно вернуться к работе. Но Дуглас был слишком слаб. Кави нанес ему удар по голове и глубоко рассек кожу. Он пинал его ногами, заставляя подняться, но Дуглас не мог шевельнуться. Наконец Кави удалился, пригрозив, что разберется с ним позже.

Кое-как Дуглас поднялся на ноги, шатаясь, добрел до кустов, а к вечеру того же дня ему удалось как-то добраться до плантации Оулда. Он умолял мастера оставить его здесь и не отсылать больше к Кави, о жестокости которого рассказал. Но Оулда мольбы не тронули, он был непреклонен. Дугласу он позволил переночевать, но наутро велел отправляться назад.

Обратный путь был ужасен. Дугласа терзали страхи, он повторял себе, что будет в дальнейшем беспрекословно повиноваться Кави, чтобы только продержаться и выжить. Вернувшись в конюшню, где ему полагалось работать в тот день, он приступил было к своим обязанностям, когда откуда ни возьмись вырос Кави. Он подкрался бесшумно, как змея, сжимая в руке веревку. Он набросился на Дугласа, стараясь набросить ему на ногу скользящий узел и затянуть петлю. Он явно собирался дать ему такую взбучку, чтобы навсегда покончить с сопротивлением.

Рискуя подвергнуться еще более суровому наказанию, Дуглас отталкивал Кави и, не ударив его ни разу, лишь увертывался, не давая петле затянуться. В этот момент в мозгу у него словно полыхнул яркий свет. Все бунтарские мысли, которые он пытался заглушить за последние месяцы, разом вернулись. Смерти Дуглас не боялся — конечно, Кави мог убить его, но пусть уж лучше он погибнет, сражаясь за свою жизнь.

В этот момент на подмогу мучителю пришел его двоюродный брат. Дуглас, почувствовав, что его загнали в угол, сделал нечто невообразимое: он ударил вновь подошедшего с такой силой, что тот отлетел в сторону. Ударить белого человека было страшным преступлением — за это раба ожидала виселица. В Дугласа точно бес вселился: не помня себя, он бросился на Кави с кулаками. Ни один не уступал — прошло почти два часа, прежде чем Кави сдался. Окровавленный, едва дыша, он медленно поковылял к дому.

Дуглас был уверен, что Кави сейчас вернется с ружьем или найдет какой-то еще способ расправиться с ним. Однако этого не случилось. Постепенно до Дугласа дошло: убить его или подвергнуть какому-то серьезному наказанию для плантатора слишком рискованно. Могли пойти слухи, что на сей раз Кави оплошал, ему не удалось справиться с ниггером, что ему пришлось прибегнуть к помощи ружья, а его обычные методы оказались бессильны. Малейший намек на это грозил разрушить его репутацию, а от этой репутации зависело его благополучие — ведь на его плантациях работали чужие негры, и он не платил за них ни гроша. Лучше уж ему оставить в покое этого шестнадцатилетнего психа, чем так рисковать, тем более, что от непредсказуемого парня можно было ждать чего угодно. Он не станет больше трогать этого безумного, лучше пусть успокоится и дотянет без проблем до конца срока.

Пока Дуглас оставался у Кави, белый ни разу больше не поднял на него руку. Дуглас приметил, что рабовладельцы часто «предпочитают сечь тех, кто без сопротивления подставляет тело под розги». Он извлек для себя важный урок из происшедшего: никогда больше он не будет покоряться. Подобная слабость лишь распаляет мучителей и тиранов, заставляет их продолжать свои черные дела. Лучше он будет рисковать жизнью, отвечая ударом на удар, пуская в ход кулаки или свой ум.

ТОЛКОВАНИЕ