33 стратегии войны

Фюреру сообщили об истинном времени и месте высадки, но сделали это через агента, которому в Германии не вполне доверяли, так что у Гитлера возникло чувство, будто он разгадал обман, в то время как на самом деле имел дело с правдой. Теперь, если бы и просочилась реальная информация о начале операции, Гитлер не знал бы, чему верить. Союзникам было известно, что их данные дойдут до фюрера, и он сделает из этого свои выводы. Что же касается появления в Гибралтаре генерала Монтгомери, мало кто из германских агентов знал, что наблюдают за двойником, подставным лицом. Картина была написана союзниками настолько мастерски, что Гитлер не сомневался в ее реальности даже в июле, спустя долгое время после того, как на самом деле произошел день «Д». Благодаря умелой дезинформации союзники добились того, что силы немцев были разбросаны по всей Европе — возможно, это оказалось важнейшим, определяющим фактором для успеха всей операции.

В мире, где царит конкуренция, обман и дезинформация представляют собой важное оружие, способное дать преимущество над соперником. Им можно пользоваться, чтобы отвлечь противника, пустить его по ложному следу, заставить тратить драгоценное время и средства на оборону в ожидании атаки, которая так и не последует. Но автор более чем уверен, что представления большинства читателей о дезинформации неверны. Для нее не требуется ни искусных иллюзий, ни всевозможных отвлекающих эффектов. Ваши оппоненты не настолько тонки и изощренны, чтобы обращать внимание на такие вещи. Дезинформация должна отражать реальность. Она действительно может быть искусной и тонкой, как в случае с подготовкой союзников, но выглядеть все должно как реальность — чуть-чуть подправленная, но ни в коем случае не переделанная полностью.

Для достижения эффекта отраженной реальности нужно хорошо понимать ее, реальности, природу. Прежде всего, реальность субъективна — точнее, субъективно наше восприятие: мы пропускаем события через свои эмоции и представления, видим то, что хотим увидеть. Наше фальшивое зеркало должно приспосабливаться к ожиданиям людей, убаюкивать их, притуплять внимание (если бы союзники решили высадить свои войска в Па-де-Кале, как предполагал Гитлер, и пытались внушить ему, что атака будет предпринята в Нормандии, им пришлось бы куда труднее: проще подыграть человеку, поддержать уже сложившееся у него мнение, чем переубедить его). Также оно должно отражать и вещи, видимые 452 на самом деле. В целом картина должна выглядеть обычно, даже банально, как сама жизнь. Она может включать и противоречивые элементы, как включала их дезинформация союзников, — реальность часто бывает противоречивой. Наконец, перемешайте действительность и иллюзию до такой степени, чтобы, словно на гравюре Эшера, они стали неразличимы. Только в этом случае ваше фальшивое зеркало примут за реальность.

Мы всего охотнее верим в то, чего сами желаем, и полагаем, что другие думают так же, как мы сами.

— Юлий Цезарь (100—44 до н. э.)

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ Еще на заре военной истории полководцы часто сталкивались с таким затруднением: успех любой войны, любого сражения едва ли не всецело зависел от того, чтобы как можно больше узнать о противнике — его намерениях, сильных и слабых сторонах. Вот только противник отнюдь не собирался делиться информацией о себе. Кроме того, неприятели, враги обычно были представителями иной культуры, так что система ценностей, мышление, поведение были у них совершенно иными. Равные в стратегическом таланте, полководцы подчас не могли догадаться о том, что творится в голове соперника. Со стороны соперник казался вещью в себе, недоступной для понимания. И все же, не попытавшись проникнуть в его тайны, нечего было и думать о том, чтобы победить, действуя наугад.

Единственным решением было как следует изучить противника, ориентируясь на внешние знаки. Стратег мог, к примеру, пересчитывать огни костров, на которых готовилась пища в неприятельском лагере, и следить за изменением их количества на протяжении определенного отрезка времени. По этому признаку можно было судить о численности армии, о прибытии подкрепления или, наоборот, о том, что часть солдат дезертировала. Для того чтобы понять, куда направляется армия, готова ли она к сражению, нужно было искать признаки перемещений или наблюдать изменения в расположении врага. Можно было заслать в стан неприятеля шпиона или лазутчика, чтобы получать сведения изнутри. Тот полководец, кому удавалось собрать больше таких сведений и правильно их истолковать, мог составить из них довольно четкую целостную картину.