33 удовольствия

Назар улыбнулся и снял каску, обнажив коротко подстриженные белые волосы. Он поседел ещё в юности и отказался восстанавливать цвет, считая, что серые глаза и смуглое лицо прекрасно сочетаются с белоснежными волосами.

Глухов достал из кармана телефон с голографическим экраном, просмотрел переписку: сообщения так и висели непрочитанными – Андрей не появлялся в сети. Это было странно. Мобильник потерял?

В руках завибрировал телефон. Назар облегчённо выдохнул и уже собрался отчитать младшего брата, но увидел, что звонит не он, а мама.

– Да, мам.

– Назар, съезди к Андрюше, я беспокоюсь. Он со вчерашнего вечера не отвечает.

– Вчера мы разговаривали… да, как раз вечером. Но я съезжу, не переживай. Я и сам собирался.

Он написал несколько слов Андрею на случай, если тот объявится, и убрал телефон.

***

Назару очень нравилась тихая улица с двумя рядами частных типовых домов, где жил брат. Аккуратно, чисто, красиво. У дороги зеленели туи и какой-то ровно подстриженный кустарник, названия которому Назар не знал. Он оставил машину у обочины и прошёл к небольшому бело-коричневому дому с невысоким забором, нажал кнопку звонка. Разглядывая двор, Глухов ожидал, что сейчас раздастся трель домофона, замок откроется и на пороге появится заспанный и всклокоченный Андрей: «Прости, совсем забыл про интервью. Можешь пристрелить меня, если хочешь», но дом безмолвствовал.

Жалюзи на окнах были подняты, и Назар подумал, что надо заглянуть внутрь: вдруг удастся что-нибудь разглядеть. Через секунду он перемахнул забор и очутился во дворе. Отряхнул ладони, прошёл к крыльцу и потянул ручку входной двери. Закрыто.

– Так и есть, уехал куда-нибудь, а нам не сказал, – с досадой проворчал Глухов.

Высокий рост позволил ему заглянуть в окно кухни – никого. Мигал светодиод робота-повара, столешницы были пусты, если не считать одинокой чашки с блюдцем.

Для успокоения совести Назар обошёл дом, заглядывая во все окна, и вдруг увидел Андрея в спальне. Тот спал одетым на коричневом кожаном лежаке, и крепко спал. Одна рука покоилась на груди, вторая свесилась до пола.

Назар постучал в стекло, громко позвал – Андрей не пошевелился. Глухов достал из кармана телефон, набрал номер и увидел через окно, как засветился экран лежащего на столике мобильника. Андрей всё не просыпался.

Делать нечего, пришлось ехать домой за запасными ключами, которые Андрей оставил на всякий пожарный случай. А сейчас случай как раз пожарный. Жаль, что у брата не биометрический замок: приложил палец – и вошёл.

Назар долго не мог отыскать ключи, положенные в укромное место, чтобы не затерялись, пока дочь Лора не посоветовала посмотреть в сейфе. Глухов схватил ключи и поехал обратно, тревога подстёгивала и торопила.

Он бросился в спальню.

– Андрей! Ты чего… – И подавился словами.

Андрей лежал мёртвым. Его красивое лицо было искажено, серые глаза выпучены, рот открыт, как будто брат истошно кричал. Назар прикоснулся к руке – холодная, твёрдая. Он повернулся и вышел из спальни, механически набрал номер полиции и очень спокойным голосом, поражаясь себе, сообщил дежурному, что обнаружил тело брата, Андрея Глухова.

***

Назару сравнялось тринадцать лет, когда родители подарили ему братика.

«Зачем им ещё один ребёнок, ведь они старые!» – искренне недоумевал Назар. Он хмуро смотрел, как мать с отцом суетятся возле младенца, спорят, какое ему подходит имя.

– Как ты хочешь братика назвать? – спросила мама.

Назар пожал плечом – ему-то всё равно, как будут звать этого крикуна, и сказал первое, что пришло в голову:

– Назовите Андреем.

Отец, к удивлению, одобрил и сказал, что имя Андрей происходит от древнегреческого «мужественный», «храбрый».

Назар старался не замечать младшего брата. Приходил из школы, обедал и убегал на тренировку по боксу. Если мама просила присмотреть за Андрюшкой, Назар отговаривался уроками, а если соглашался, то очень неохотно. Садился на диван и утыкался в телефон, пока брат ползал по манежу и орал сиреной.

Конечно же, Андрюшка стал любимчиком матери, она занималась им все время, слегка подзабыв про Назара, о делах спрашивала бегло, между прочим, и не всегда до конца выслушивала ответ.

Андрея баловали. Одежда – самая лучшая и качественная, только из натуральной ткани, ведь синтетика вредна для детской кожи. Игрушки появлялись раньше, чем Андрей успевал о них попросить, ему достаточно было в магазине остановить заинтересованный взгляд на какой-нибудь машинке или роботе, как мама говорила: «Нравится? Давай куплю».

Назар думал, что из мамкиного баловня не выйдет ничего путного, но, к счастью, ошибся. Подростком Андрей увлёкся литературой, писал очерки и небольшие рассказы, отправлял в журналы и был страшно горд, когда их публиковали.