33. В плену темноты

Нотариус прибыл на шахту 2 октября. Шахтеры обсудили с ним свой план, и он ответил, что должен проконсультироваться с юристом, после чего сможет набросать черновик документа, но юридически ничего засвидетельствовать по-прежнему будет нельзя до тех пор, пока они не поднимутся на поверхность, поскольку нотариус должен присутствовать при подписании любого документа, а не наблюдать за этим с расстояния в 600 метров по видео.

Когда нотариус покинул территорию шахты, бур Т130 достиг глубины в 528 метров, находясь, таким образом, менее чем в 100 метрах от запертых в подземном горизонте людей. До того, чтобы пробиться к ним и освободить, оставалось совсем немного.

Но, прежде чем капсула достигла места их пребывания, шахтерам предстояло выполнить последнее профессиональное задание. Им нужно было совершить подрыв в самом низу шахты, которую бурили по «плану Б». Даже когда скважина будет полностью готова, спасательная капсула не сможет опуститься до тех пор, пока шахтеры не уберут часть породы рядом с ее устьем. Собственно, в этой операции не было ничего сложного, но для ее реализации требовалось отбойным молотком пробить шурф в каменной стене, чтобы заложить в него взрывчатку. Для отбойных молотков нужен сжатый воздух, который раньше подавали по шлангам с поверхности, пока их не перерезало обвалом. И вот теперь Хорхе Галлегильос, в чьи обязанности и входила подача воздуха, пытался срастить обрезки резиновых шлангов, которые ему передали с поверхности, чтобы получить оттуда же сжатый воздух. Подлечив свои распухшие ноги, он протянул шланги на отметку 135, где Виктор Сеговия и Пабло Рохас наконец-то получили достаточно давления, чтобы отбойные молотки заработали, и пробили восемь шурфов в каменной стене.

Работа была в самом разгаре, когда Хорхе, проходя по коридору на отметке 105, столкнулся с Йонни Барриосом. Тот как раз спешил закончить свою медицинскую работу, которая изрядно ему надоела. Он нес несколько пластиковых бутылочек с лекарствами, полученными с поверхности, – и почему-то счел, что Хорхе просто прогуливается в свое удовольствие по руднику.

– Привет, засранец, – обратился к нему Йонни. – Прохлаждаешься, значит?

Хорхе и сам пребывал в не самом благостном расположении духа, он устал и потому взял да и вытер ладони, перепачканные после сращивания и перетаскивания шлангов, о белый халат Йонни.

– Вот, смотри, как я прохлаждаюсь, – проворчал он, после чего размахнулся и ударил Йонни по лицу.

От неожиданности Йонни выронил бутылочки на землю, но быстро пришел в себя и пнул старого Хорхе в больное колено. На протяжении более чем восьми недель, которые они провели в подземном заточении, шахтеры смены А обменивались оскорблениями и вступали в жаркие перепалки, но только сейчас дело дошло до физического столкновения. Свидетелем драки стал Луис Урсуа, но, прежде чем он успел вмешаться, потасовка уже закончилась.

Девятого октября Джеффу Харту и бригаде, обслуживающей установку Т130, оставалось менее трехсот четырех миллиметров до кровли мастерской на отметке 105, когда буровая машина издала громкий хлопок и скрежет. «Он напугал нас до полусмерти», – признавался позже Харт. На несколько страшных мгновений буровики представили себе, что им придется остановить бурение и бросить уже почти законченную скважину, но, к их невероятному удивлению, бур продолжил вращение без каких-либо видимых изменений в давлении или крутящем моменте. Кстати, причину этого скрежета Харт впоследствии установить так и не смог.

Министр Голборн сообщил родственникам, что, когда бур пробьется к шахтерам, на буровой включат сирену. И вот в 8:02 утра надрывный вой покатился над склонами горы: скважина достигла точки назначения. В лагере «Эсперанса» родственники встретили его криками «К флагам!» и устремились к коллекции флажков, тридцати двум чилийским и одну боливийскому, воткнутыми в землю неподалеку от каменной осыпи, в том месте, где родные и близкие собирались, чтобы вместе отпраздновать радостные известия или встретить дурные новости. «Радость наша не будет знать границ, когда все они окажутся на свободе», – заявила Мария Сеговия одному из репортеров. Теперь два или три дня должно было уйти на то, чтобы вынуть из скважины головку бура, а саму скважину проверить на устойчивость и безопасность. Немного погодя, во время пресс-конференции, Голборн обратит внимание на совпадение – бурение скважины для спасения тридцати трех человек заняло тридцать три дня. Согласно плану, последний из шахтеров должен войти в капсулу и покинуть рудник 13 октября: если сложить день, месяц и год, то, по словам Голборна, вновь получится цифра тридцать три.