33 визы

Члены комиссии, к их чести, нашли в себе мужество найти нужные слова в осуждение тех, кто, выдав Лумумбу и его соратников на расправу палачам, тем самым обрек их на смерть. Они заявили, что с органов власти Леопольдвиля, с одной стороны, и с правительства провинции Катанги, с другой стороны, не может быть снята вся ответственность за обстоятельства, касающиеся смерти г‑на Лумумбы, г‑на Окито и г‑на М’Поло. «Что касается правительства провинции Катанга, — подчеркивается в выводах комиссии ООН, — то оно не только не приняло мер к охране трех арестованных, но своими действиями непосредственно или косвенно содействовало убийству этих узников. ...Досье комиссии изобилует материалом, свидетельствующим о значительной роли, которую играл министр внутренних дел Катанги г‑н Мунонго во всем заговоре, закончившемся убийством гг. Лумумбы, Окито и М’Поло».

И в заключение члены комиссии написали:

«Комиссия надеется, что результаты, которых она могла достигнуть, смогут в известной мере служить основой для проведения последующего расследования в Конго и для судебного следствия, которое, по мнению Комиссии, должно последовать в самом близком времени».

Этот доклад был предан гласности 11 ноября 1961 года как официальный документ Генеральной Ассамблеи ООН под номером А/4964, С/4976. С тех пор много воды утекло в могучей реке Конго, а судебное следствие, которое, по мнению авторов этого документа, должно было «последовать в самом близком времени», так и не состоялось. Отчет следственной комиссии был погребен под ворохом других документов ООН, и те, кого это касается, сделали все, чтобы предать его забвению.

...Африку часто сравнивают с огнедышащим вулканом. Что ж, это правильное сравнение. Гигантский материк извергает сейчас огненное пламя ненависти к угнетателям, испепеляющее тех, кто так долго грабил, мучил и убивал, пользуясь своей временной безнаказанностью. Но кое-кто за океаном судит так: побушует вулкан, да и успокоится, а мы на остывшем туфе начнем все сначала. Близорукие иллюзии! Пламя сердец — это не пламя кипящего базальта, — их жар никогда не стихает. И горе тем, кто не поймет этого. В Африке борьба идет не на жизнь, а на смерть!

Как бы ни запутывались хитрые петли интриг вокруг Конго, как бы ни складывалась на том или ином этапе обстановка в этой многострадальной стране, неизбежные законы общественного развития делают свое дело. И когда я перелистываю по утрам ворох депеш телеграфных агентств об очередных событиях в Африке, я вижу сквозь их строчки такое знакомое, выразительное лицо Патриса Лумумбы с небольшой черной как смоль бородкой, его большие, глубоко человечные, искрящиеся глаза, вспоминаю его порывистые жесты, его легкую, стремительную походку, его своеобразную манеру говорить — четкие, чеканные фразы, подчеркнутые интонацией, отражающей глубокую внутреннюю убежденность в правоте каждого слова.

Это был поистине незаурядный человек, и можно не сомневаться, что он стал бы одним из выдающихся деятелей нашей эпохи, если бы его жизнь не была грубо оборвана в самом начале его политической карьеры теми, кто страшился его. Он принадлежал к числу тех, чей талант и воля способны совершать самые невероятные дела. Сейчас он мертв. Но даже мертвый Лумумба страшен для его палачей.

Январь 1962 года РАССКАЗ О НЕСОСТОЯВШЕМСЯ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИИ

В конце января одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года беспокойная судьба снова занесла меня в Индию. Город Дели жил своей обычной жизнью. Сотни каменщиков, стоя на бамбуковых подмостках, аккуратно выкладывали стены новых величественных зданий для правительственных учреждений. По асфальтовым мостовым катили на велосипедах горожане. Все шире раскидывали свои зеленые шатры могучие тропические деревья, украшающие город. В старой части Дели по-прежнему бойко торговал восточный базар, тонко пели дудочки укротителей змей, а в новой части города студенты, лежа на траве, читали книги о ядерной физике; по улицам водили слонов с раскрашенными головами, тренируя их к параду по случаю Дня Республики; в министерстве культуры и научных исследований разрабатывались планы обмена учеными с Советским Союзом; известный художник и общественный деятель Шанкар с гордостью показывал мне строительство Дворца детской книги...

Новое не только соседствовало со старым, но и теснило его, и забытый на своем пьедестале надменный британский король Георг Пятый, прозванный бойкими посольскими шоферами «Жорой-автоматчиком» за то, что он держит свой скипетр наискось, словно автомат наизготовку, грустно взирал на все это.