33 визы

Я часто вспоминаю об этой встрече, и особенно резануло память воспоминание о Мариусе Порселе и его семействе в один из дней, когда мне довелось побывать на самом фешенебельном курорте Средиземноморья — в Монте-Карло, где прожигают жизнь богачи, которым некуда девать свои деньги. Поздней ночью в раззолоченных безвкусных залах знаменитого казино типы, словно сошедшие с плакатов Дени и Моора, изображающих капиталистов, сорили золотом на зеленых сукнах столов рулетки и баккара — лихой карточной игры, в ходе которой люди легко и просто проигрывают миллионы в три минуты. Минимальная ставка здесь — тысяча франков, — больше того, что Мариус Порселя зарабатывает за день тяжелейшего труда.

За главным столом, окруженным металлическим барьером, сидели скучающие американские туристы вперемешку с какими-то пестрыми девицами в дорогих мехах и в золоченых платьях. Покуривая сигары, они со скучающими физиономиями ставили и проигрывали ставки в пятьдесят тысяч франков, потом, позевывая, вставали и уходили в бар пить очередной коктейль. И передо мной в этот момент с беспощадной отчетливостью вставало скорбное, измученное лицо мамаши Порселя, и я слышал ее глухой, срывающийся голос: «Подлечить бы, подправить бы маленьких. Да разве соберешь деньги, чтоб поехать в деревню?»

Того, что проигрывали ради забавы эти люди в пять минут, хватило бы, чтобы содержать целую детскую колонию в течение нескольких лет.

Декабрь 1950 года НА ПЕРЕВАЛЕ

Вот еще одна запись из моего парижского дневника: это раздумья в новогоднюю ночь, разделившую XX век пополам:

...Полвека позади, полвека впереди... Где искать лучшую точку, чтобы окинуть взором свое столетие? Словно с высокого горного перевала, пытливому взору открываются отсюда безмерные дали, пройденные человеком, и еще более широкие просторы, лежащие впереди. У нас дома, в Москве, будет о чем поговорить за празднично убранными новогодними столами. Вспомнят добрым словом отцов, прорубивших окно в век коммунизма; поднимут тосты за ровесников, построивших наш большой и светлый советский дом; с любовью поглядят на дремлющих в колыбели младенцев, которым суждено ровно через пятьдесят лет проводить наше шумное и блистательное столетие и открыть счет новой, великой тысяче лет.

И вдруг в минуту светлого новогоднего раздумья иной, может, спросит: «Ну, а как там, у них? Тоже небось подводят балансы?» И каждый поймет, о ком идет речь, — о людях другого мира, другой системы, о людях вчерашнего дня, неспособных понять законы истории и все еще мечтающих силой навязать новому миру свой старый порядок. Да, бег времени обязывает и их подводить итоги и думать о будущем, хотя думы эти для них докучливы и тягостны...

Президент Трумэн собирался провести рождественские каникулы в своем штате Миссури, где он когда-то торговал подтяжками. Он позабавился тем, что зажег по радио лампочки на елке, установленной в Вашингтоне. И вдруг ему стало страшно. Он сорвался с места, прилетел в столицу и немедленно созвал военный совет. Журналисты забеспокоились: что? Новая война? Пресс-атташе президента хмуро пробурчал: «Пока ничего особенного, можете возвращаться к своим елкам». В самом деле, что тут особенного? Пора бы уже привыкнуть к тому, что, когда мистер Трумэн задумывается о будущем, он инстинктивно хватается за атомную бомбу и зовет генералов.

Недавно в здании американского военного министерства был торжественно установлен бронзовый бюст бывшего военного министра США Форрестола, который, как известно, явился одной из первых жертв усиленно создававшегося при его активном участии военного психоза и кончил свои дни в сумасшедшем доме. Учреждение культа Форрестола в военном министерстве — многообещающий акт. Неизвестно пока лишь, требуется ли отныне для вступления на пост министра справка о психическом заболевании или же он может обзавестись ею в процессе исполнения служебных обязанностей.

Потерявшие остатки душевного равновесия, люди вчерашнего дня пока что добились одного: они превратили в психопатов и неврастеников миллионы своих соотечественников. Атомная мания становится все более распространенным явлением в этой несчастной стране. Даже для детей здесь придумана «Атомная азбука». В школьном учебнике «атомной обороны» эта наука преподносится детям в следующей увлекательной манере: «А» — первая буква слова «атом», «Б» — первая буква слова «бомба» и т. д.

Для взрослых предназначена вышедшая огромными тиражами книга «Что делать, чтобы выжить под атомной бомбой?» Авторы этого наставления рекомендуют в случае атомной бомбардировки сохранять спокойствие, попытаться достигнуть убежища или же лечь плашмя на землю. Но, на всякий случай, каждому американцу предлагается запастись опознавательной табличкой из особого материала, который якобы способен сопротивляться атомной радиации; если даже человек испарится, табличка все же останется, и родные узнают о его судьбе. Парижские газеты недавно воспроизвели снимок с таблички, которую якобы уже носит президент. На ней написано: «Гарри Трумэн, Белый дом, Вашингтон».