333 удовольствия и 1000 проблем

Закономерность первая. Не стоит пристально разглядывать и тщательно планировать поведение и мышление дурака — не из-за таинственной (якобы) структуры дурацкой психики. А исключительно из-за особенности любого сознания, о которой говорят психологи: то, на что человек смотрит пристально, увеличивается и начинает казаться куда значительнее. Если сложить это правило восприятия и фигуру дурака, то получается нехитрая вещь: разглядывая «фигуранта» через мощную лупу сознания и рассуждая умозрительно, недолго решить, что роль и место дурака в природе куда завиднее, чем даже роль и место гения. А что? так оно и выглядит, ориентируясь на данные статистики (кстати, о роли статистики в трактовке индивидуальности я вообще намеревалась высказаться отдельно — и не в пользу статистики). А от пресловутого вывода о доминантной роли глупца в биосфере — буквально два шага до парадокса насчет равноценности гения и дурака перед лицом мироздания. А там и вовсе перестаешь одного от другого отличать.

Среди людей способных и неординарных, действительно, множество чудиков встречается. И есть большое искушение намертво связать одно с другим: вот еще псих — не иначе, как новый Эйнштейн! Или Эйзенштейн. А он всего-навсего под придурка косит, добиваясь именно такого эффекта: пускай за мной никаких талантов отродясь не водилось, зато неустанными трудами за мной закрепится звание гения. Непризнанного. В смысле, все знакомые, полузнакомые и незнакомые признают меня непризнанным гением. Софизм, зато какой полезный! Дутыми (точнее было бы сказать «надутыми» — причем «наполнителем» служит именно этот софизм) фигурами пестрит любая тусовка — богемная, научная, финансовая, а тем паче политическая. Чем чаще мы на них натыкаемся, тем основательнее уверяем себя: вот они, столпы и устои общества! Вот люди земли русской, чьи крепкие лбы подпирают… В общем, неважно. До чего достанут, то и подпирают. В зависимости от роста и положения обладателей лбов. Большой дурак на высоком посту ужас что с… то есть подпереть может.

Со временем даже перестаешь воспринимать адекватную (адекватную в силу своей свежести) реакцию новых людей. Тебе говорят: ну и петух, ну и лопух, ну и козел! А ты в ответ: прекратите флору и фауну всуе поминать! Мой кумир — он в высшей степени человекообразный! У него награды имеются, грамоты, регалии, он конкурс «Жуем с закрытым ртом» выиграл! Его на «Фабрику звезд» приглашают — черной дырой работать! И так, шаг за шагом, недолго и самому перейти в стан дураков — вначале на правах пресс-секретаря, имиджмейкера или просто «сочувствующего»; а потом… Мир твоему мозгу: спи спокойно, дорогой товарищ, в твоих услугах боле не нуждаются. Твой хозяин обрел себя на иной стезе — там мозги не требуются.

Закономерность вторая. И, несмотря на то, что дураки, действительно, «любят собираться в стаи», не стоит им приписывать тех свойств, которыми они не обладают — в частности, способности подниматься выше облаков, как в песне поется. Но и отказывать дуракам в том, что является неотъемлемым дурацким качеством — ужасно непредусмотрительно. А самое неотъемлемое свойство — это кучность. Дураки — животные в высшей степени общественные. Они, конечно же, часть природы — хоть и не настолько «базовая», «опорная», как кажется некоторым пристрастным особам (или особям). Дураки — не почва, на которой произрастают всяческие злаки и побеги. И не дождик, который помогает им расти. И не воздух, который растения обогащают кислородом. Дураки — нечто иное. Они — неблагоприятные климатические условия, которым приходится сопротивляться: регулярные засухи, пожары и потопы, ядовитые вулканические выбросы, прилет саранчи и прочие семь казней египетских. Все, кто сосуществует с этим, вынуждены превращать листья в иголки или в поплавки, чтобы успешнее осваивать пески пустынь или, наоборот, поверхность озер, цвести ранней весной, прямо посреди сугробов, плодоносить орехами в небывало твердой скорлупе — словом, использовать весь арсенал защитных средств и ухищрений, лишь бы выжить.