35 лет естественного счастья

Минска индусы очень хорошо относились. Вдвоём с коллегой оформили в Гаракхпурском

университете комнату русского языка, в которую индусы приходили, как в музей. Как-то на

рынке они купили морковку, а один из их подопечных подбежал и заставил продавца забрать

морковку и вернуть деньги со словами, как продавец посмел вручить русским «мадамам»

некачественный продукт. Морковка, на его взгляд, была слишком мелкой, и он привёл русских

дам туда, куда они не дошли, и где была отборная морковь. Уже почти весь город знал,

что «мадамы» любят крупные овощи: картофель, лук и морковь. Однако «мадамы», жалея

местного мальчишку-продавца, часто покупали у него, что придётся, а он старался угодить им

и, выбирая наиболее крупные плоды, приговаривал: «Мадам, бига, бига» (большая, большая).

237

Когда они уезжали, то на вокзале их провожали и мусульмане, и индуисты, и христиане.

Через пять лет после Индии Ефремова оказалась на Кубе, в Санта-Кларе. Я в это время работала

в г. Сантьяго-де-Куба и писала в письме на кафедру и декану А.И. Бокову (привожу его в той

части, где написано о ней и других моих коллегах):

5.09.85

«Дорогой Анатолий Иванович! Дорогая кафедра! Все, кого видела летом и кого

не видела! Поздравляю с наступившим десятилетием нашего любимого факультета!

(Стихи был отосланы в мае, поэтому сейчас проза). В Гаване я пока осталась одна со своими

коллегами из Сантьяго-де-Куба. Первою проводили Лиду Дьяченко, встретились с ней лишь

однажды в столовой. Зато с Галиной Ефремовой жили рядом, я над ней и тогда, когда не

виделись, перекрикивались. Иногда в разговор вступал попугай из какой-то квартиры, который

периодически кричал: «О – Кей! О – Кей!». Галя думала, что это я, и кричала из своей квартиры:

«Олехнович! Тебе что, плохо?» На что попугай также громко отвечал: «Молчи, зараза!»

Дальше в разговор вступала я, и мы с Галиной опять входили в полный контакт. Галя

уехала только вчера. А жили мы за городом в посёлке Коронела, где нам выделили квартиры

с телевизором и холодильником, и даже постоянно была вода. Помимо Гали Ефремовой, я

общалась с профессором М. М. Зобычевой – лауреатом Государственной премии (химик из

Ленинграда, копия Эдит Пиаф, получила Госпремию за препарат-транквилизатор фенибут),

которая жила у меня, так как внизу её заели комары. Да ещё к нам заходил Валерий Тарасов –

наш коллега из Сантьяго, тоже химик, москвич, лауреат Менделеевской премии (самая высокая

премия по химии). А третий химик была я. Я повесила календарь с портретом М.В.Ломоносова

и черпала силы у Михаила Васильевича для интеллектуальной беседы с двумя лауреатами,

чувствуя себя как Барбос среди двух роз! Правда, мы вспоминали, как в прошлом году я также

сидела между ними на II Cъезде химиков всей Латинской Америки, который проходил у нас в

Сантьяго-де-Куба. Зато Галина Вениаминовна не смущалась и вела канву беседы, опираясь на

базовые знания по Индии. Нам обязательно нужно было посетить советника министра СССР

на Кубе, и он, увидев мою фамилию в анкете, моментально сказал: «Это Ростов? Есть слух,