36 и 6

Я не особенно прислушивался к Лизе. Я выключился. Часто и сам поражаюсь этой своей способности — полностью превращаться во что-нибудь, трансформироваться до неузнаваемости. Я могу изобразить кого угодно и что угодно, при этом полностью отказавшись от своей индивидуальности. Теперь я олицетворял собой всё трагичное, когда-либо видимое, слышанное и прочувствованное мной. Каждая обидная мелочь, похороненная в душе, проявилась. Я был несчастен в полной мере, во всём объёме смысла, который заключают эти невинные девять букв. Я понимал одно: я не знаю, как жить дальше. Не знал даже, хочу ли я этого. Единственное, что меня занимало — когда всё это кончится? Потому что должно же это кончится! Вечером увидел, как Лиза плачет. Не от горя, от усталости. Я заставил её работать в выходной день, был её пациентом. Пациентом, который ей особенно дорог…

…Опять это мокрое чувство — ощущение дождя. Сегодня лишь слегка моросит, оттого и тоска на сердце неуёмная. Я ещё не сдался. Ещё пытаюсь с ней бороться: «Ну, что ты, Андрей, в самом деле? Температура чуть выше обычного. Это не смертельно!» Верить в чудо, наверное, — единственный шанс сохранить рассудок. Это не так уж и сложно. Ведь даже если в моей душе всемирный потоп, дождь когда-нибудь кончится. Непременно. И тогда… Тогда неминуемо выйдет солнце!