365 лучших сказок мира

На вершине холма стоял большой дворец без крыши. Мраморные плиты, которыми были выложены дворы и бассейны фонтанов, треснули и покрылись красными и зелеными пятнами плесени, даже каменная площадка, где прежде стояли царские слоны, искривилась, потому что между камнями проросла трава. С холма виднелись ряды домов без крыш, бесформенный кусок камня, бывший когда-то идолом, водоемы на углах улиц и купола храмов, окруженные дикими фиговыми деревьями. Обезьяны называли это место своим городом и уверяли, что они презирают зверей джунглей за то, что те живут в лесу. А между тем Бандар-Логи не знали, зачем были выстроены эти здания, и не умели пользоваться ими. Иногда серые обезьяны собирались вместе, усаживались кружками в зале царского совета, ловили блох и говорили между собой, что они люди, потом кидались в полуразрушенные дома, через минуту выбегали из них, собирали кусочки замазки и обломки мрамора, заботливо складывали все в уголок, тотчас же забывали, где спрятали свои сокровища, дрались, кричали, толпились. Вскоре они принимались играть и бегать по террасам царского сада. Они изо всех сил трясли высокие розаны и апельсиновые деревья, чтобы видеть, как падают на землю цветы и плоды. Они осматривали все темные проходы дворца, сотни маленьких темных комнат, но ничего не запоминали. Они пили в водоемах, поднимали муть, дрались из-за питья, потом все вместе собирались в толпу и кричали:

– Нет никого в джунглях, кто был бы так добр, умен, силен и кроток, как мы – племя Бандар-Логов!

И опять поднималась возня и продолжалась, пока город не надоедал обезьянам и они не возвращались на вершины деревьев в надежде, что население зарослей заметит их.

Маугли, воспитанному в законе джунглей, не нравились манеры Бандар-Логов. Обезьяны унесли его в Холодные Логовища вечером и не легли спать, как сделал бы Маугли после долгого путешествия. Напротив, они взялись за руки и принялись плясать и петь какие-то нелепые песни. Одна из обезьян обратилась с речью к своим товарищам и сказала им, что плен Маугли – великое событие, потому что человеческий детеныш покажет им, как свивают и плетут ветки и тростник, чтобы защищаться от дождя и ветра. Маугли поднял несколько ползучих трав и сплел из них циновку. Обезьяны старались подражать ему, но через несколько мгновений это надоело им, и они принялись дергать друг друга за хвосты или прыгать взад и вперед на всех четырех лапах и кашлять.

– Я хочу есть, – сказал Маугли. – Принесите мне чего-нибудь или позвольте поохотиться.

Обезьян двадцать-тридцать бросилось за орехами и за дикими ягодами, но по дороге обратно они передрались между собой, уронили свою ношу и решили, что не стоит нести сохранившиеся ягоды. Маугли очень хотелось есть, кроме того, ему было грустно и досадно. Он бродил по пустому городу, время от времени выкрикивая охотничий зов, но никто не отвечал ему.

«Правду говорил Балу, – подумал он, – у обезьян нет ни закона, ни охотничьего крика, ничего, кроме глупых слов и маленьких воровских лап. Если я умру здесь от голода или меня убьют, я сам буду виноват. Однако нужно постараться вернуться в родные джунгли. Конечно, Балу поколотит меня, но, право, это лучше, чем бегать за упавшими розовыми лепестками с Бандар-Логами».

Он подошел к городской стене, в ту же минуту обезьяны схватили его и потащили обратно, говоря, что он должен быть счастлив, что попал в их город. Они также принялись его щипать, чтобы заставить благодарить их. Маугли сжал зубы и молча пошел с обезьянами на верхнюю террасу, на которой были устроены водоемы, до половины наполненные водой. Тут же стояла белая мраморная беседка, выстроенная лет сто назад. Половина ее обвалилась внутрь и загородила подземный проход из дворца, по которому прежде в нее входили царицы. Стены были сделаны из мраморных резных досок и украшены агатами, корнелинами и яшмой. Как ни был Маугли огорчен, как ни хотелось ему спать и есть, он все же невольно засмеялся, когда около двадцати обезьян принялись твердить ему, как они велики, мудры, сильны и кротки и как глуп он, желая уйти от них.

– Мы велики, мы свободны. Мы – самое удивительное племя в джунглях. Мы все говорим это, значит, это правда, – кричали они.

– Ты в первый раз у нас и, конечно, передашь наши слова жителям джунглей, а потому мы расскажем тебе, какие мы хорошие, умные, ловкие, добрые…

Маугли не спорил с ними. Обезьяны собрались огромной толпой, и как только одна из них переставала говорить, все кричали:

– Это правда, мы все говорим это!

Маугли кивал головой, моргал глазами и говорил «да», когда они задавали ему вопросы. От их шума у него закружилась голова.

«Вероятно, Табаки-шакал искусал их, – подумал он, – и они все сошли с ума от его укусов. Неужели они никогда не спят? Вот на луну находит облако, если оно окажется достаточно большим, я в темноте попытаюсь убежать от них. Только я так устал».