365 (СИ)

— Доброе утро, — пробормотала Александра, пытаясь выбраться из мужских объятий. — А что, уже пора вставать?

— Нет, шесть утра и воскресенье, — отозвался Ольшанский. — Магнус, сгинь.

— Не! — покачал головой кот и устроился аккурат между ними, пытаясь задними лапами оттолкнуть Игоря куда подальше.

Это не помогло. Пушистый дикий зверь был заключён в объятия, хотя и по ошибке, и Саша, сонно бормоча что-то во сне, прижала его к своей груди так крепко, что кот только зафырчал и попытался отбиться от неё лапой. Игорь вызволил его из чужой хватки, правда, без особого желания, схватил за шкирку, вслепую пересадил куда-то в сторону, про себя отметил, что эта домашняя живая гиря набрала несколько килограмм лишнего веса, а потом придвинулся к Александре и вновь уснул.

Магнус потрогал лапой его за плечо. Потом залез на живот, потоптался немного, явно пытаясь сообщить, что он — существо внушительное и тяжёлое, его игнорировать нельзя. Потоптался знатно, но, не получив желанного эффекта, перебрался на вторую половину кровати, улёгся у Саши за спиной и задремал.

— Ты так и не рассказала вчера, — пробормотал Игорь, понимая, что сон не желает возвращаться, — что такого случилось на работе…

— Ты уже догнал все чужие хвосты, — сонно возразила Саша. — Нет никакого смысла что-нибудь рассказывать.

— Но почему ты не поделилась раньше?

— Потому что тогда ты бы явился в офис в тот же день, когда сбежал из больницы.

— Неправда. Только на следующий.

Она хихикнула, причём совсем по-детски, совершенно несвойственно для себя, сонно потянулась, закрыла глаза, планируя продолжить утренний хрупкий сон, но не успела. Зазвонил телефон, и Игорь от неожиданности сел на кровати и вслепую схватился за мобильный. О том, чтобы не поднять трубку, не шло и речи. Хотя он и не считал себя особенно мнительным человеком, всё равно перебрал уже массу вариантов чужих болезней. Когда-то так позвонили относительно деда, и в его, как и в Яниной, голове были отчего-то очень свежи и болезненны эти воспоминания.

— Да, — хрипловато промолвил он, чувствуя, как напряглась лежавшая рядом Саша. — Что случилось?

— Привет, Игорек! — бодро заговорила мама, одним уже тоном вселяя уверенность в том, что причина звонка была отнюдь не такой серьёзной, как ему показалось. — Ты не спишь? Замечательно! Яночка сказала, что тебе нельзя на работу, тебе надо отдыхать, и я подумала, что ты можешь пару дней побыть на природе, у нас на даче, поможешь выкопать картофель…

— Мама, шесть утра! — прошипел Ольшанский, выбираясь из кровати. — Какой к чертям картофель? Ты совсем сдурела? Он уже давно сгнил, сейчас октябрь…

— Неправда, я садила специальный сорт! — затараторила мать. — Ну, честное слово, Игорёчек, я сама с ним не справлюсь. Я там высадила немного на соседском участке… В общем, выкопать надо.

— Я уже на работе, — он попытался говорить спокойно. Горький осадок после неожиданного утреннего звонка никуда не делся, и Игорь чувствовал, как запоздалые дурные мысли залезают в голову, мешая ему спокойно дышать, не говоря уже о разговоре. — Я не могу копать твою картошку.

— Ради матери не можешь хоть на день приехать?! — возмутилась она. — Всё время занимаешься какой-то ерундой! Можно подумать, вы на своей работе вообще дело делаете. Дурью какой-то маетесь. Как не игрушки пишите, так ещё какую-то ересь…

Игорь застыл. Он мог многое простить родительнице, но, когда речь заходила о работе, был обычно крайне принципиален. Подобное презрительное отношение было ему до боли знакомо. Сколько дней он ругался с матерью, говорил ей, что такие зарплаты никто за ерунду платить не будет? Но нет. Она оставалась при своём мнении.

— Ну так что? — уточнила она. — Ты будешь.

— Нет, мама. Я занят, — ответил Игорь. — Найми себе кого-нибудь, пусть они копают тебе картошку хоть на своём участке, хоть на соседском.

— Это отвратительно — так не ценить мать! — перешла ни с того ни с сего на крик Надежда Петровна. — Ты что, не понимаешь, что ли? Так нельзя! Ты меня совершенно не ценишь! Я в тебя столько силы вложила, а ты… Мало того, что ты нашёл себе какую-то непонятную девку, так сильно обидел Лерочку, так ты вздумал ещё и совершенно забыть о своём сыновьем долге… Знаешь что? Если ты не приедешь, то можешь забыть о том, что у тебя есть мать!

Обычно Игорь реагировал на такие заявления спокойно, но сейчас вспылил. Он вдруг понял: взрослый мужчина, которому до тридцати не так уж и много осталось, ценный сотрудник с огромной зарплатой и несколько бестолковыми подчинёнными, почти женатый человек, он в глазах матери всё ещё оставался ребёнком, которым можно помыкать и манипулировать. Каждый раз это заканчивалось его запоздалым согласием, её криками и обвинениями…

Хорошее настроение как рукой сняло.