365

— На даче или дома. Вот тебе ответ: дома и на работе. И не придумывай, пожалуйста, — он устало откинулся на спинку водительского кресла и проводил тоскливым взглядом солнце, заползшее за тучу. Настроение испортилось окончательно: мать имела на неё просто поразительное влияние, Игорь и предположить не мог, что она способна на такие манипуляции чужим сознанием.

Недооценивал.

Но туча оказалась маленькой, солнечные лучи наконец-то вырвались на свободу, вновь разгоняя зимнюю темноту на короткие несколько часов, и Игорь преувеличенно бодро промолвил?

— Извини, спешу. Приятного дня, мам. Если найду отца, перезвоню.

Мать проворчала что-то в ответ, но спорить не стала, тоже положила трубку. Он специально дождался, пока зазвучат короткие гудки, чтобы потом не слушать о своих отвратительных манерах, бросил телефон в карман и выбрался-таки из машины, чтобы открыть перед Сашей дверь. Даже теперь, когда они были не просто официальной парой, а мужем и женой, девушка никак не могла избавиться от дурацкой привычки быть излишне самостоятельной.

Каждый раз, когда они приезжали куда-то, Александра рвалась открыть дверь первой, несколько раз даже умудрялась случайно её заблокировать, а потом, оказавшись взаперти, ворчала, что лучше б она ездила в троллейбусе, чем в этом страшном четырёхколёсном звере. Но сегодня, наверное, делая исключение в честь хорошего дня, Саша дождалась мужа и даже приняла протянутую руку.

— Ты решила перестать быть феминисткой? — изогнул бровь Игорь. — Надо же. И предположить не мог, что ты на это способна.

— А как же, — рассмеялась она. — Всё для тебя. Пойдём, а то здесь холодно.

Ольшанский последовал за Сашей и умудрился пропустить коварство с её стороны — Александра успела ввести код и дёрнуть за дверную ручку раньше, чем он закрыл машину и подошёл к ней. И, как заметил Игорь, всё ещё не купила себе перчатки, потому спешно одёрнула руку от металлической поверхности и спрятала её обратно в карман зимнего пальто. Заметив его укоризненный взгляд, она только беспомощно пожала плечами, оправдываясь за собственное упрямство, и поскорее скользнула в подъезд, почти взбежала по ступенькам наверх.

Не желая врываться, Саша позвонила в дверь, подождала минуту или две, но никто не открывал. Она повторила попытку, но ответом была мертвенная тишина, куда более характерная для пустой квартиры.

— Странно, — протянула девушка. — Она ведь никуда не собиралась идти…

— У тебя есть ключи?

— Да, — кивнула Саша. — Но неловко как-то… — она достала связку из сумки, покрутила её на пальце, всё ещё раздумывая, а потом выдохнула, решившись: — Зайду. Мало ли, что могло случиться. Так хоть записку оставлю.

Пока девушка искала нужный ключ и проворачивала его в замочной скважине, Игорь в очередной раз удивился, как она умудряется делать это так тихо. Его Саша, наверное, была последней, о ком можно подумать, что она возвращается домой поздно ночью и крадётся мимо родительской спальни, чтобы не разбудить отца и мать и не навлечь на себя их праведный гнев.

Но при этом она оставалась очень осторожной, вот и сейчас заходила в квартиру бесшумно, повинуясь давно выработавшейся привычке.

Игорь задержался на пороге, закрыл за собой дверь, а спустя секунду услышал тихий вскрик Саши.

— Не иди сюда! — предупредительно воскликнула она, пулей вылетая из гостиной, но Ольшанский уже успел сделать шаг вперёд и застыл.

— Господи, — сглотнул он и с трудом сдержался, чтобы не перекреститься, хотя был отнюдь не верующим человеком.

…Ольга Максимовна, несомненно, была ещё молода и имела полное право на счастливую личную жизнь. И у Игоря не повернулся бы язык осуждать её. В конце концов, они нагло открыли дверь чужой квартиры, пусть даже руководимые беспокойством, и, по сути, вторглись в её личное пространство. К тому же, Сашина мать была женщиной разведённой, стало быть — совершенно свободной, и имела право заводить отношения и пытаться построить новую семью.

Нет, его смутило отнюдь не то, что достопочтенная тёща испуганно сидела на диване, заворачиваясь в плед в попытке не позволить незваным гостям увидеть то из лишнего, что они ещё узреть не успели.

В ступор Игоря ввёл его собственный отец, беспомощно шаривший по полу в поиске собственных брюк.

— Я думаю, папа, — хрипло протянул он, — мне не стоит выполнять обещание сказать маме, где ты, как только я сам узнаю?

129

25 декабря 2017 года

Понедельник

— Я кота в это гнездо разврата не отдам, — ответил Игорь на ещё один перепуганный Сашин взгляд, схватил бутылку дорогущего коньяка — единственного из всего спиртного, что нашлось в доме, — и плеснул бордовую жидкость в обыкновенную чашку, чтобы потом осушить её одним глотком. — Это ж… Это ж надо было додуматься!

— Ты ведь сам, — Саша погладила его по плечу, — говорил, что твои родители плохо ладят…

— Ну так разведитесь! — фыркнул Ольшанский. — Не знаю, ну, поговорите вы по-человечески и разбегитесь на все четыре стороны! Это обязательно — прыгать в постель к первой попавшейся бывшей?

— Игорь! Следи за языком!