365

Разумовская застыла, пытаясь вникнуть в суть сказанного, но Игорь не стал ждать, когда она придёт в себя. Он пропустил вперёд Сашу и вышел сам; за спиной двери лифта беззвучно закрылись, увозя замешкавшуюся Регину на первый этаж. Ольшанский даже представлял, как она раздражённо била ладонью по кнопке остановки, но, разумеется, ничего не добилась.

— Это правда? — спросила Саша. — Что Эндрю хочет уйти, если ничего не изменится?

— Да, — подтвердил её подозрения Игорь. — Хотя я до последнего буду надеяться, что он всё-таки передумает. Вот только в этот раз, кажется, он достаточно серьёзно настроен.

Девушка коротко кивнула.

— Вы все слишком устали, — отметила она. — Сочетать такой ритм работы, требования Регины и её поведение довольно трудно.

Ольшанский открыл дверь, вновь пропуская жену вперёд, и та уже автоматически, не задумываясь, провела пропускной картой по сканеру и переступила порог.

— Да, — согласился он, и сам входя в офис и захлопывая за собой дверь. — Но пока она сама этого не поймёт, ничего не изменится, ты ж понимаешь.

57

7 марта 2018 года

Среда

На кухне что-то шипело — бабушка готовила еду, изгнав Сашу с кухни. Аргументировала Ева Алексеевна это тем, что и так целыми днями скучает, и делать ей вообще-то нечего — так хоть еду приготовит, когда-то ведь она обожала готовить, а теперь разленилась, времени всё не было, а потом не для кого…

Игорь втянул носом аромат свежей выпечки, но на кухню заглядывать не стал, знал, что бабушка всё равно прогонит и скажет не мешать. Ухватить хоть что-то, пока она не закончит с ужином, всё равно не получится.

Саша же, лишённая возможности носиться, как белка в колесе, по кухне и охать около пустого холодильника, установила гладильную доску, невесть откуда вытащила невыглаженное постельное бельё и принялась за работу.

— Может быть, тебе помочь? — предложил Игорь, видя, насколько сердита и расстроена его жена. — Отдохнула бы.

— Я совсем не устала.

— Ты всегда так говоришь, — возразил Ольшанский. — И за последние несколько дней ни разу не присела дома. Правда, давай я, — он попытался забрать у жены утюг, но та с такой силой уцепилась в его ручку, что, казалось, принимала его за некий триумфальный знак, а не за предмет быта.

В глазах Саши — Игорь был готов поклясться, — стояли слёзы. Она сама была бледнее обычного, хотя и прежде не могла похвастаться особенно здоровым цветом лица, и, вопреки тому, что пыталась периодически выдавить из себя улыбку, оставалась предельно расстроенной.

— Саш, всё в порядке? — не удержался Игорь. — Может быть, тебе надо чем-то помочь?

— Я сама поглажу.

— Да не с глажкой! На тебе же лица нет, — Ольшанский сделал шаг навстречу жене и коснулся её свободной от утюга руки. — Слушай, если что-то случилось…

Александра спешно отвернулась и рассмеялась — звонким искусственным смехом.

— Бедный кот, — вздохнула она, отставив утюг в сторону. — Да, Игорь, погладь, пожалуйста. Я с Магнусом побуду…

Кот стоял столбиком рядом с зеркалом и, кажется, рассматривал её отражение. Его передние лапки лежали на повреждённой мордочке, там, где раньше красовались шикарные усы. Магнус периодически то замирал, то принимался отчаянно тереть свою морду.

Врач, конечно, говорил, что ему нужно массировать повреждённые участки, чтобы новые усы скорее росли, но он и предположить не мог, что Магнус сумеет сделать себе массаж самостоятельно.

— Мой медный мальчик, — Саша подхватила кота на руки, даром, что тот весил больше пятнадцати килограмм. — Что, солнышко, больно?

Магнус в ответ жалобно мяукнул, хватаясь лапами за плечи хозяйки, чтобы случайно не свалиться. Она же уткнулась носом в пушистую шерсть и принялась гладить расстроенного до предела кота.

Игорь отвернулся. Он чувствовал себя, если честно, совершенно беспомощным — понимал, что Александре плохо, и даже не знал, как заставить её сказать, что произошло. Искренние разговоры у них не получались точно, больше напоминая театр абсурда, чем честную беседу мужчины и женщины.

Он с такой злостью провёл утюгом по ткани, что едва не порвал пододеяльник, но вовремя спохватился и приказал себе успокоиться. Это всё равно никому не поможет, сделает только хуже.

Вот только легче от осознания того, как вести себя правильно, ни на мгновение не становилось. Игорь всё ещё был готов себя проклинать за любую ошибку, допущенную в их и без того не самой лучшей семейной жизни, и не знал, насколько это было ненормально.

Горькое ощущение обречённости в этой комнате разбавлялось только тихим мяуканьем раненного кота.

56 — 55

56

8 марта 2018 года

Четверг