37-й пост

- Дудки, раз здесь этот толстый придурок, Макрецов, значит командующий что то задумал.

- Что там произошло в туннеле?

- Как всегда, неразбериха и трусость при бегстве. Шоферы замучались за баранками машин уже вторые сутки непрерывно удирают из этой сволочной страны. Эти, говнюки - офицеры- тыловики, вывозят все, от рваных кальсон до вагонов радиоэлектроники, после грабежей центральных складок Кабула. Вот и произошло несчастье, один из шоферов заснул за баранкой, врезался боком в стенку тоннеля и его машину боком отшвырнуло, под колеса, ехавшего попятам "Урала". Сзади этой пробки прибывали и прибывали машины и никто не догадался дать команду выключить двигатели. Так и стояли, пока люди не стали падать в обморок... Даже после этого, половина машин двигатели не отключила...

- Там нет вентиляции?

- А при строительстве этого туннеля вентиляцию не предусматривали. Считали, есть вход в гору, через тридцать километров выход, должна быть естественная циркуляция воздуха... О..., смотри, сам боров идет сюда, не тебя ли он ищет.

К нам подошел полковник Макрецов.

- Можно вас, старший лейтенант? - Мы отходим в сторону. - Доложите, как обстановка?

- Двадцать два человека мертвы, около двухсот отравлены газом.

- Понятно. Теперь слушайте внимательно. Через восемь часов сюда прибудет арьергард, прикрывающий нас по дороге на Кабул. Ему надо освободить дорогу. Там за туннелем наша земля и будет осуществлена торжественная встреча последних войск из Афганистана. За ней пойдут колонны застрявшие здесь. Командующий решил, чтобы не омрачать настроение граждан нашей страны, всех мертвых и тяжело раненых, также задохнувшихся вывезти в следующую ночь...

- Но их же всех вырежут маджохеды. Основные же боевые части уйдут завтра...

- Вот чтобы этого не было, соберите своих солдат и офицеров, всю свою технику и оседлайте вот этот перекресток, - полковник достанет карту и показывает злополучную дорогу, на которой я встретился с нашими. - Создайте здесь заслон.

Нас всех перебьют, - мелькнула мысль, - опять не повезло.

- Для вашего усиления, к себе присоедините отступающий пост с южного направления.

- У меня нет снарядов к пушкам и патронов.

- Вам все выдадут. Вон у крайней машины майор Селезнев, - Он кивает на толстенькую фигуру военного, лопающего большую банку консервированной каши с мясом, - обратитесь к нему, он все достанет. Машин со снаряжением и боеприпасами у него полно, так что будете обеспечены под завязку.

- Разрешите сейчас моих людей вывести от сюда, - я киваю на площадку заваленную мертвыми и отравленными людьми, - надо им дать отдохнуть.

- Выводите.

- А как же эти..., - киваю на лежащих.

- Сейчас организуем пустые машины и положим их туда. Когда вы утром следующего дня приедете сюда, пропустите всех перед собой в туннель.

- Как же они здесь сначала на жаре, потом ночью в холоде, без квалифицированной пом...

- Это не ваше дело, старший лейтенант. Вам приказано выйти последним, выходите. После вас не должно быть ни одной машины.

- Разрешите идти.

- Идите.

Стало почти темно. Офицеры уныло стоят передо мной.

- Собрать все машины, всех солдат, мы едем обратно на перекресток дорог, будем там прикрывать отступающие части.

- Что они там, сдурели? - возмущается лейтенант Хворостов. - Опять мы. Мало нам 37 поста, так и здесь, как штрафников опять каждую гнилую дыру заталкивают.

- А где полки прикрытия? - спросил Петров.

- Они парадным шагом сегодня утром пройдут перед трибунами, там за хребтом. Показуха, мать ее..., а мы за это своими жизнями отдувайся

- Показушники, хреновы, - тоже ругается Костров. - Им наплевать, что здесь столпилось столько людей и техники, больных и раненых, которым срочно нужна помощь... Ишь, что придумали, перед телеками повертеться, показать, какие мы лихие...

И тут наш замполит вывернул такой мат, длинной в полторы минуты, что у меня даже кожу защипало под бинтами.

- И это говорит замполит, - хмыкаю я.

- И говорю. Ради вшивой политики, им угробить несколько тысяч человек, что скопилось здесь, раз плюнуть. Вся эта война, я признаюсь вам честно, пахнет говном, и за этот запах, мы должны погибать.

Мы все разинув рот смотрим на разбушевавшегося старлея.

- Хватит, - останавливаю я его, - вон там несколько машин, видишь охрана при них... Подтащи туда танк и машину, пусть получат снаряды, там же нас всех заправят горючим, тушенкой, водой и выдадут патроны. Тыловики уже получили приказ. Иди, действуй.

Замполит, как пьяный уходит в темноту.

- А вам, ребята, - говорю остальным, - собрать всех людей. Через два часа выезжаем.

На броне сидят темные фигуры. Я фонариком освещаю лица.

- Джафаров, все на месте?

- Так точно.

- А это кто? Ковалева? Вы что здесь делаете? Вам приказано принимать пострадавших здесь...

- Плевала я на эти приказы. Там врачей и санитаров уже полным полно. Без меня справятся.

- Слезайте. Оставайтесь здесь.

- Товарищ старший лейтенант, я приписана к этой части и для того чтобы меня отсюда сняли, нужен... танк...

- Правильно, - раздается голос Коцюбинского, - будьте танком, товарищ старший лейтенант.

Все засмеялись.