39 долей чистого золота

– Видимо, ее переехал поезд, и это ее трагедия.

– Как жаль ее.

– Давай дочитаем, а потом будем жалеть, жизнь ведь порой преподносит нам совсем неожиданные сюрпризы.

– Со мной такого не бывало. «У меня все сюрпризы были трагичными», – сказала Таня и погрустнела, погрузившись на минуту в свои воспоминания.

– Смотря, как к этому относиться. Я вот встретил тебя и очень рад, – разоткровенничался Виктор.

– Встретил? Хммм, это так называется разговор через стенку? Ты даже не хочешь взглянуть на меня.

– Послушай, иногда ты очень прямолинейна, мыслишь неординарно, ты ведь сама борец за это, может, мне вовсе не надо смотреть на тебя, чтобы увидеть.

Таня задумалась, опустила голову вниз и, опираясь руками в пол, поменяла положение ног.

– А где твой отец? Он жив?

– Мой отец был вор-рецидивист, имевший слабость к ювелирным изделиям. Он искусно обчищал магазины, раз за разом увеличивая себе срок. В последний раз, когда он попался, его добычей стал всего лишь сервиз из мельхиорового серебра, который он украл, чтобы задобрить очередную жертву – точнее, женщину, но, к сожалению, не успел даже дойти до ее дома, как его повязали. Этот сервиз стоил ему жизни, потому как его форма туберкулеза никак не хотела уживаться с ним в тюремной камере и начала быстро поглощать остатки его легких, словно ворона, клюющая мертвую плоть.

С нами отец жил всего три раза по несколько месяцев, и, увы, я мало что могу вспомнить о нем хорошего.

Я помню лишь, как звенели золотые побрякушки, и запах металла, раздражавшего мой чуткий нос, когда мама сажала меня за обеденный стол. А все остальное я знаю только из маминых рассказов, поэтому могу смотреть на их отношения только ее глазами. Моя мама, по ее собственным словам, была очень красивой девушкой, и за ее внимание всегда боролись несколько человек сразу, видимо, это и помешало ей устроить свою жизнь нормально, ведь выбор – это своего рода испытание, и порой его проходят не все. Зачастую мама рассказывает одно и то же, всегда с одинаковой эмоциональной нагрузкой и никогда не подмешивает ничего лишнего, это дает повод думать, что так оно и было на самом деле.

Виктор перевел дыхание и продолжил:

– Они лежали голые в распотрошенной постели. Она положила голову на его вытянутую руку и согнула ноги в коленях, поглаживая правой рукой его живот. Прошел примерно час тишины, до того, как он произнес: «Теперь ты можешь от нее уйти, я заработал много денег…»

– Постой, постой! Это ты сейчас про своих родителей рассказываешь или зачитываешь фрагмент из бульварного романа 18+? – возмутилась Таня.

– Я пересказываю любимую мамину историю об их отношении с отцом.

– Ааа, – протянула Таня, – просто для меня это необычно, у меня ведь совсем другие воспоминания… Извини, продолжай!

Виктор снова набрал воздуха в легкие и на выдохе заговорил.

– Украл, но в его понимании – это заработал, – вставил Витя с иронией и продолжил цитировать мать:

«И хочу отправиться в путешествие, я полечу в Китай, потом в Сингапур, Малайзию. Знаешь, что я сделаю, когда впервые увижу океан? Я быстро скину обувь и побегу к воде, я буду бегать вдоль берега столько, насколько у меня хватит сил, купаясь в соленых брызгах бездонного океана, открывшего мне свою душу и ласкающего мое тело солеными языками прибоя – такого же бездонного, как моя любовь к тебе.

Теперь ты можешь уйти от нее», – еще раз повторил он, замолчав на некоторое время в ожидании ответа. Но мама ничего не сказала, лишь отвернулась на другой бок, уткнувшись головой в подушку, в это время она уже была беременна мной и начинала об этом догадываться, но полной уверенностью не обладала.

«Я поеду, – уверенно заявил отец, – и хочу, чтобы ты поехала со мной. Это ведь то, о чем мы мечтали так давно. Но ты сама должна сделать свой выбор – ехать со мной или остаться с ней навсегда. А мне придется принять твой выбор, каким бы он ни был».

Мама подняла глаза и игриво посмотрела на отца: «А дальше что? Деньги закончатся, океан не бушует вечно, рано или поздно случится отлив, ты будешь лежать на раскаленном песке под знойным солнцем, лихорадочно вымаливая каплю холодной воды. Что будет тогда?»

В эту минуту отцу стало ясно, что все это была иллюзия, самообман. Мама не собиралась уходить от нее, это была лишь игра, игра, в которой кто-то останется проигравшим. Их страстная испепеляющая любовь, некогда сводившая с ума обоих, вмиг превратилась в туманное, висящее над низиной облако, рассеивающееся в ярких лучах восходящего солнца.