39 долей чистого золота

– Мое время пришло, – повторила я еще раз, будто бы успокаивала себя, сжимая в руке висевшую на шее монету».

В комнате послышались шаги. Таня бесшумно захлопнула дневник и мигом сунула его обратно между матрасами.

– Витя! – крикнула она. – Ты здесь?

– Да! – его голос приблизился.

– Я жду тебя, скоро мне нужно уходить, электричка не будет ждать меня, – усмехнулась Таня в попытке найти нужные слова.

Этот момент был ей настолько в тягость, что захотелось выскочить из комнаты и убежать прочь.

– Я приготовил для тебя кое-что, вот возьми, – из-под двери вылез белый плотный самодельный конверт, на его краях еще не высохли капли бумажного клея.

Таня взяла конверт в руки:

– Спасибо, это очень мило, а я вот тебе…

– Только не открывай его сейчас, откроешь потом, дома. Когда будешь вспоминать меня, обещаешь? – перебил он.

– Да, обещаю, – Таня заплакала, но мигом взяла себя в руки. – Мне пора. Я вернусь, обязательно вернусь.

Она вышла не оборачиваясь, бросила конверт в сумку и заложила дверь в кладовую так же, как было: корзина с бельем, ящики с посудой, чемодан и еще несколько мешков с ненужными вещами. Это было что-то вроде похорон, только роль сырой черной земли исполняли эти вещи.

Ключ в двери повернулся три раза, в квартире наступила гробовая тишина. На подоконнике стояли горшки с сухой, потрескавшейся землей и торчащими из нее стеблями, высушенными летней духотой, рядом лежала нетронутая записка с инструкцией полива…

– Один билет до Москвы, пожалуйста, – Таня протянула деньги в маленькое узкое окошко, но тут же отдернула руку.

– Простите, дайте, пожалуйста, два билета до Москвы, – она вытащила из кошелька другую купюру и протянула билетерше. «Хорошо, но в следующий раз купи два билета», – вспомнила она неожиданно. Я обещала, а обещания нужно выполнять, вдруг контролер встретится мне опять? Подъезжающая к платформе электричка разогнала своим внезапным гудком все мысли, словно стаю мелких птичек, сидящих на проводах, звук оглушительно пронесся вдоль платформы, состав стремительно затормозил, двери распахнулись, народ вваливался в вагон, практически занося Таню своим давлением.

«Я была уже у самой развязки, мне нужно было еще буквально несколько минут, и я бы узнала тайну монеты. Эх, нужно было начинать читать с последнего дневника, а остальные приберечь на потом, – сомнения не покидали ее ни на миг. – А вдруг сестра выбросит дневник вместе со старой мебелью во время ремонта? Нужно было забрать его! Почему все самые умные мысли приходят всегда с опозданием?!» Состав тронулся, Таня села и сосредоточенно уставилась в окно, продолжая терзаться тяжкими раздумьями.

От мужчины напротив исходил слабый запах пота и табака, который раздражал настолько, что помог отвлечься от своих мыслей и взглянуть на соседа, но все же не был достаточно изнуряющим, чтобы пересесть на другое место. Электричка набрала скорость, ее монотонный звук погружал в сон, мысли стали путаться, всплывая в бессвязных цветных картинках. Гудок встречного поезда просвистел, мимо пронеслись огромные коричневые вагоны, снова сон, станция, зашипели двери, вагон тронулся.

Таня открыла глаза – невозможно определить, сколько времени ты проспала, когда у тебя нет часов. Оно может составлять от одной минуты до целой вечности, ведь во сне время идет совсем по-другому. Мимо окна проплыли старые деревянные домики, и началась лесополоса. «Я помню это место, – подумала она, – примерно середина пути, скоро будет станция, а рядом – поле и кладбище». Вдруг сердце забилось чаще – она вспомнила Витю, наверняка он сейчас лежит на своей кровати, его никто не покормил, мать забыла в очередной раз, ему голодно и очень грустно. Таня представила слезы на его лице. В этот раз оно казалось ей совсем иным, волосы аккуратно зачесаны назад, глаза впалые, лицо худое… Электричка затормозила, и двери распахнулись, Таня вскочила, схватила рюкзак и выбежала на станцию, вместе с ней вышли еще двое и мгновенно растворились в глубине проселочной дороги.