39 долей чистого золота

Медсестра вошла с костылями в руке и стала примерять их под мой рост, так обыденно и не эмоционально, что мне стало жалко себя. Это был следующий этап, с которым пришлось смириться.

Я не сдержалась и заплакала в голос:

– Нет, пусть лучше я буду трупом, буду тихо лежать в своем склепе вечно, не подавая признаков жизни! Я буду висеть на Мишиной спине, я лучше умру вовсе!

Этими словами я глушила воспоминания о прошлой жизни – душила, топила, гнала. Так громко и прилюдно выдавать себя я позволила себе впервые.

– Это временно! – повторял Андрей Сергеевич, пытаясь прорваться через мой грозовой фронт, но мне нужно было время – просто время, латающее дыры в моей душе, памяти и ноге.

Со ступеньками еще были сложности, а домой я уже вошла в вертикальном положении, опираясь одной рукой на костыль, а другой о стену. Меня встретили аплодисментами, сестра от радости даже подскочила с табурета и захлопала в ладоши, ее живот уже был таким огромным, что, казалось, вот-вот лопнет. Миша стоял рядом со мной и принимал часть радости на свой счет, как непосредственный участник моего выздоровления. С одним костылем смириться было гораздо легче, чем с двумя, я вспоминала концерт, который устроила в больнице, с небольшим чувством стыда и радости оттого, что теперь у меня есть повод для внепланового визита к Андрею Сергеевичу с извинениями.

– Ну, я пошел! – Миша, как всегда, был лаконичен.

Сестра помогла мне добраться до комнаты, по пути мучая расспросами о том, как все прошло. Мы смеялись, представляя, как будем спасать друг друга в случае падения – я буду стараться удержать ее живот, а она – мою ногу. До появления малыша оставалось совсем немного времени, за которое мне предстояло максимально снять с нее бремя ухода за мной, чтобы она могла полностью посвятить себя ребенку

».

Глава вторая

1

Таня сидела за столиком единственной в городе пиццерии и размешивала пузырьки в стакане с темным газированным напитком, напряженно думая о только что съеденных толстых сдобных кусках пиццы. «Можно было бы съесть всего один – было бы вполне достаточно, а тот голод, что остался, растворился бы после двух глотков газировки. Но нет же! Нужно было впихнуть в себя аж четыре куска, получить мучительную дозу удовольствия и ненавидеть себя весь оставшийся вечер! А еще вдобавок у сестры нет весов! Надо же?! У такого правильного человека нет такой правильной вещи, как весы, презентую ей на ближайший праздник», – спланировала она.

Напротив за столиком сидела небольшая компания подростков, они время от времени поглядывали на Таню, от этого девушке стало некомфортно, и она решила прогуляться, пока на улице совсем не стемнело.

Подростки вышли следом, Тане даже показалось, что какое-то время они шли за ней. Она прибавила шаг, расстояние между ними стало увеличиваться, словно мокрое пятно, расползающееся в разные стороны, и вскоре они исчезли.

– Представляешь, – говорила она Виктору, когда вернулась домой, – в той двери, за которой никто не живет, как ты меня заверил, опять появилась записка, но уже другая!

– И ты опять ее прочла?