4-05. Finale spiritoso (СИ)

- Ne devas, - медленно и внятно говорит она. Потом она кладет обе ладони на мое правое огненное предплечье и давит на него, принуждая опустить руку. Видимо, её сильно обжигает, ее лицо искажается, но она не отступает и продолжает давить. - Ne devas. - Она поворачивается к остальным. - Ne devas. Нэ ду. Даммэтэ. Нье тшэмпа.

Я не помню таких слов - ни на эсперанто, ни на языках Паллы. Не знаю, что они означают. Но я понимаю, чего хочет Фучи: чтобы мы остановились. Но как я могу остановиться? Скала рухнет и раздавит нас всех, и моих студентов в том числе. Я не могу отступить и бросить их...

...но имею ли я право поступать по-своему? Я пришла на Паллу, чтобы защитить ее, спасти ее жителей - но могу ли я спасать кого-то против их воли?

Они дети. Они не понимают последствий. Фучи - славная девочка, но она не понимает...

А ты понимаешь? Ты знаешь, что происходит? Ты интерпретируешь события, исходя из собственного опыта. Ты считаешь, что скала - угроза, и так же считает Кир и прочие здесь. Но Фучи провела в виртуальности Арасиномэ в десятки раз больше времени, чем Кир, и она едва ли не лучше интегрирована с этаи, чем все остальные паллийцы, вместе взятые. Она уже не раз показала, что знает, что делает. Ей едва исполнилось пятнадцать местных лет, но она умнее и мудрее большинства взрослых.

Рано или поздно родителям приходится осознать, что дети выросли. Что их уже нельзя защищать и опекать так же, как раньше. Что нужно позволить им принимать собственные решения, какой бы страх за них ты ни испытывала. Остановись, Кара. Вспомни, сколько усилий приложил папа, чтобы не путаться у тебя под ногами, когда ты взрослела. Поверь Фучи. Допусти хоть на минуту, что она знает, что делает.

Я останавливаю поток пламени и опускаю руки. Фучи медленно убирает свои ладони, и я вижу, что они сильно обожжены. Вероятно, ей ужасно больно, но ее лицо спокойно. Она кладет руки на плечи Кириса и что-то говорит ему. Большая рыжая обезьяна рычит, но Фучи продолжает говорить, и обезьяна резко опускает лапы. В них опять зажата дубина, но сейчас она выглядит обычной деревяшкой, не сгустком клубящейся тьмы, как только что. Остальные растерянно переглядываются, и их ореолы и лучи исчезают, напряженные позы расслабляются.

И скала в небе начинает рушится на нас. Она быстро растет в размерах, заслоняя сначала две трети, потом три четверти небосвода, увеличивается раскаленное пятно в ее центре - и замирает. Фуоко стоит, выпрямившись, ее глаза закрыты, опущенные руки слегка разведены в стороны и обращены ладонями вперед, словно она готовится кого-то обнять. Мягкое белое сияние распространяется от нее, окутывает меня и Кира, смывает боль и тяжесть. Я вдруг чувствую спокойствие. Не холодную напряженную рассудительность битвы, не сонливость раннего утра, а безмятежный покой ясного солнечного дня в средней полосе - редкие перистые облака в голубом небе, тихий шелест древесной листвы под легкими порывами ветерка, далекий щебет птиц и деловитое журчание ручья. Скала замирает, и я чувствую, что окружающий мир странно изменился.

И тут же приходит осознание: тишина. Пропали все звуки битвы, доносящиеся издали, лишь слегка шелестят перекатываемые ветром песчинки. Пропали все наши соратники, и только Кирис с Фуоко в одиночестве стоят на песке, да от меня на песок падают мерцающие отблески пламени, почти невидимые под солнечными лучами.

Потом на гребнях барханов вокруг нас появляются фигуры. Люди с человеческими, шакальими и птичьими головами, рыжие обезьяны и полумедведи, птиценогие, безногие, тумбообразные, скелетообразные, бесформенные и еще десятки странных разновидностей существ останавливаются на дюнах и, окружив ложбину плотным кольцом, смотрят на нас.

Нет, не на нас. Не на меня и даже не на угрюмо, исподлобья озирающегося Кира, в руках которого снова появляется кипение черного пламени.

На Фучи.

Тишина давит на нервы. Скала в небе беззвучно исчезает, в глаза снова бьет солнечный свет. А потом рядом с нами появляется стена пустоты. Ее невозможно описать словами, но голова кружится, зрение отказывает от одного взгляда, а в животе нехорошо ёкает. Фучи открывает глаза и неуверенно улыбается, глядя перед собой. Ее губы шевелятся: видимо, она что-то говорит, но я ее не слышу. Потом она делает паузу, слегка хмурится и наклоняет голову, словно прислушиваясь к чьей-то речи, и что-то отвечает. Немой диалог продолжается с полминуты, после чего Фучи кивает и делает шаг навстречу пустоте.

И пустота делает шаг навстречу ей.

Меня снова с размаху бьет невидимой ладонью по лицу, отбрасывает на десяток шагов назад. Тут же включается периферийная машинерия, на окружающую картинку накладываются значки коммуникационных каналов, внешних эффекторов, конструкторов окружения и прочей обычный шелухи. А там, где обычно бежит строка входящей текстовой трансляции, вспыхивают четыре символа без указания на передающего.

Хочу понять.

Хочу запомнить.

Опасность.

Небытие.