4. Акбар Наме. Том 4

сколько слонов. В день когда отряд пересекал Ганг и слоны ступали по дну реки, двое из них, Худа Бахш и Бал Сундар, разъярились и трубили в ярой неудержимости. Оба славились своим бесстрашием, проворством, боевыми качествами и тем, что сокрушали ряды [противника], но, когда величественная процессия преодолела реку и приблизилась к мятежникам, ярость покинула слона Худа Бахша, и он повел себя пугливо. Погонщики и фаудждары опечалились, увидев такое состояние [слона], но Его Величество Шахиншах по вдохновению судьбы изрек, что осторожность столь яростного слона есть провозвестие победы, ибо успех и победа сопутствуют осмотрительному и разумному. Более того, благодаря тому что зверь сделался осторожен, он [Шахиншах] не полагался более на слонов и их свирепость. Лишь надежда на Божественную милость оставалась ему — а тот, кто надеется только на милость и великодушие Аллаха, выйдет победителем. Воистину два благородных заключения были сделаны благодаря явлению чудес⁶, достойных войти в написанные тома вдохновенного трактата. Когда настала ночь, они устроились на отдых на берегу реки, в то время как мятежники стояли в одном косе от них. Его Величество, полагаясь на Божественную помощь, приказал им [воинам] остановиться в том месте. В это время прибыли Асаф-хан и Маджнун-хан и изъявили почтение. Маджнун-хан и ряд прочих придерживались мнения, что им надлежит безотлагательно, той же ночью, ударить по лагерю злодеев. Асаф-хан возразил, что те занимают сильную позицию и окружили ее [оборонительными сооружениями], и будет ошибкой атаковать в это время. Наоборот, в дневное время люди сражаются лучше, ибо их поведение видно всем. Его мнение было одобрено, и Его Величество отпустил прибывших, напутствовав их возвышенным наказом. Он повелел докладывать ему в каждую стражу дважды и позаботиться о разведчиках, в противном случае мятежники проведают о его подходе и отступят.

Али Кули и Бахадур в своей спеси и самомнении проявили крайнюю беспечность и ни о чем не узнали. Ту ночь, когда подошла величественная армия, они проводили в пьянстве и разгуле за великим пиром (бишкан бишкан)¹, и само это словосочетание было для них знамением их поражения. Еще более удивительно, что той ночью

какой-то человек подошел к шатрам смутьянов и прокричал: «О приговоренные, знайте все, что Его Величество царь переправился через Ганг с неисчислимым войском, чтобы уничтожить вас». Поскольку чаша их жизни наполнилась, они решили, что сведения о прибытии царских знамен — это хитрость Асаф-хана и Маджнун-хана, и стали еще более дерзкими. Видимо, это предостережение исходило от невежественного верноподданного. Он опасался того, что Его Величество пересек ту реку с незначительными силами, в то время как у мятежников имелось три или четыре тысячи опытных всадников, и с помощью этой уловки хотел метнуть в них камень рассеивания, чтобы они не стали сражаться. Невдомек ему было, что невидимые армии следуют за Владыкой Мира.

Наконец, наутро в день марисфанд, 29 хурдада, Божественного месяца, что соответствовал понедельнику, 1 зу-ль-хиджжа [974 г.х. — 8 июня 1567 г.], — бывшему в действительности первым днем царского торжества и последним днем жизни тех негодяев, — Его 293 Величество приказал облачить себя в доспехи и выступил в броне тайной защиты. Он водрузил шлем удачи на голову величия, и все храбрецы, сопровождавшие его, приготовились к сече. Центр был возвеличен присутствием Шахиншаха, правым крылом командовал Маджнун-хан Какшал, а левым крылом — Асаф-хан. Мухибб Алихан и ряд героев входили в передовой отряд. Его Величество ехал на слоне Бал Сундаре, и М[ирза Азиз] — под балдахином на слоне Кока, так что его положение возвысилось превыше небес. На восходе Его Величество двинулся к лагерю Хан Замана. Оказалось, что черные сердцем мятежники начали отход. Было велено, чтобы Мадж-нун-хан немедленно выступил со своими войсками и не выпускал их. Располагая столь мощной поддержкой, они ускорили шаг и обрушились на тыл врага. Через некоторое время Асаф-хан получил приказ быстро наступать. Поскольку воздух стал горячим, а животные двигались очень медленно, миропокоряющий принц сошел со слона и сел на лошадь. Злодеи не верили, что Его Величество Шахиншах был там лично, и полагали, что битва разгорелась из-за безрассудства Асаф-хана и Маджнун-хана. Когда сеча стала жаркой и они узрели величие армии и наступление слонов, то поняли, что имеют