4 любовника и подруга

– Вика. Фамилии не помню, хотя Ира ее называла. Простая какая-то фамилия. На прошлой неделе мы с Иркой встретились, и она говорит: кто-то был у нее в квартире. Замок не сломан, ничего не украли, но вещи не так лежат. Я говорю, иди в милицию. А она мне: я должна сначала поговорить с любимым, она только так его и называла. Он сейчас, видите ли, занят, но на следующей неделе обещал с ней встретиться. Уж теперь вряд ли.

– Дела, – молвила Сонька, с сомнением поглядывая на меня.

– Следователь с вами беседовал? – задала я очередной вопрос.

– Нет. Я думаю, идти мне к ним или нет?

– Конечно, идти, – кивнула Сонька.

– А если Ирку грабитель убил и любовник ни при чем? С головой-то у нее точно проблемы были. Просто наказание какое-то. Ладно, мне пора.

Она направилась в магазин, а мы к машине, которая была припаркована неподалеку.

– Эй, – вдруг позвала Верка, мы дружно обернулись. – Это ваша тачка? – спросила девушка.

– Да, – ответила я.

– Черт, – выругалась она и бросилась в магазин, оставив нас гадать, что это вдруг на нее нашло.

Мысль эта не давала мне покоя. Сонька поглядывала на меня, не решаясь заговорить. Однако вскоре не выдержала:

– Куда ты несешься точно угорелая?

– Помолчи, – отмахнулась я. Наш офис остался далеко позади, место назначения я видела смутно.

– Ты думаешь то же, что и я или у меня просто крыша поехала?

Я все-таки притормозила и посмотрела на подругу.

– А что ты думаешь?

– Не трудно догадаться. Вера сказала, что видела любовника Эсмеральды. И его тачку тоже.

– Хочешь сказать…

– Ладно, у меня глюки, – пожала плечами Сонька.

– Ты считаешь, что этим самым любовником мог быть мой отец? – спросила я с насмешкой. На Соньку я злилась зря, вполне логично такое предположить, ведь Верка чересчур эмоционально отреагировала на мою машину, точнее, на машину отца. – Допустим, – вздохнула я. – И что дальше?

– Ничего, – вновь пожала плечами подруга. – Действительно, ничего. Твой папа мог встречаться с кем угодно. Слава богу, Эсмеральда совершеннолетняя. Какое это может иметь отношение к тому, что с ней случилось?

Я припарковалась возле магазина и теперь разглядывала площадь впереди, нервно барабаня пальцами по рулю.

– Давай начистоту, – решилась я. – Если верить девушке, Эсмеральду убили потому, что она интересовалась делами своего любовника.

– Девчонка могла нафантазировать. И что скрывать твоему отцу? Я имею в виду, что такого особенного? Лично мне в голову ничего не приходит. Конечно, ты своего папу лучше знаешь, но по мне, так это просто бред.

– Надеюсь. И все же… Помнишь, когда мы рассказали об убийстве, они с Николаем Ивановичем как-то странно переглянулись.

– Не выдумывай. Хотя… допустим, отец был знаком с Ириной, о чем Николаю Ивановичу известно. И вдруг ты говоришь, что девушку убили. Естественно проявить беспокойство. Дядя Боря не хотел, чтобы ты знала, как он проводит время, и предпочел промолчать. Вполне разумно. Разве нет?

– Не знаю. Соня, у меня на душе кошки скребут. Ведь Ирина сказала, что ее любимый в опасности.

– Если честно, у меня тоже кошки скребут, – сказала Сонька.

– Поехали к отцу, – заводя машину, предложила я.

– Лучше поговорить с ним вечером, когда ты немного успокоишься, – вздохнула подружка.

Конечно, я вовсе не уверена, что папа имеет какое-то отношение к погибшей девушке, но, начни я его расспрашивать, само собой получится, будто в чем-то его подозреваю. Однако голос разума затих и более меня не беспокоил.

Мы подъехали к бизнес-центру, где находился офис отцовской фирмы. На стоянке увидели его служебную машину, рядом машину Николая Ивановича. Значит, оба здесь.

– Мне с тобой идти? – вздохнула Сонька.

– Лучше тут подожди.

Я направилась к центральному входу. Водитель Николая Ивановича читал газету, распахнув дверь «Мерседеса» и откинувшись в кресле. Ему было лет сорок, работал он у Правдина много лет, по крайней мере, другого водителя я не припомню. Звали его Гена, Геннадий Петрович, он был известен большой суровостью к женскому полу. Его жена, прожив с ним в любви и согласии десять лет, ушла к его младшему брату, что явилось для Геннадия Петровича полной неожиданностью. С тех пор всех женщин он считает лгуньями и распутницами. Длительное общение с Николаем Ивановичем, который предпочитал молодых девушек, это его убеждение лишь укрепило. Но на меня его недоброжелательность не распространялась. Заметив меня, Геннадий Петрович улыбнулся и отбросил газету в сторону. Его безусловным достоинством, с точки зрения Правдина, была молчаливость. Он умел хранить секреты, но с теми, кого считал «своими», поболтать не отказывался.

– Здравствуйте, – сказала я и помахала ему рукой.

– Ты к отцу? – спросил Геннадий Петрович, выходя из машины. – Лучше повремени.

– У них совещание? – подходя ближе, поинтересовалась я.

– Вроде того… ЧП в городе, – понизил он голос.

– А что случилось?

– Сегодня утром убили Павликова.

– Это какой Павликов? – нахмурилась я, вспомнив фамилию бизнесмена, у которого когда-то работала Эсмеральда.