4 любовника и подруга

Ужинали мы при свечах, Мигель облачился в рубашку отца, выбрал самую дорогую, темно-бордового цвета. Брюки оставил свои. Папина рубашка шла ему необыкновенно, в свете свечей оба его глаза казались темными, только один мерцал как бриллиант, а другой был как ночное небо без звезд, вызывая смутную тревогу.

Я подумала, что веду себя совершенно нелепо, ужинаю с убийцей и вроде бы получаю удовольствие… Все дело в любопытстве. Просто таких, как он, мне раньше встречать не доводилось.

– Как мясо? – спросил он, наливая мне вина.

– Изумительно. У тебя талант.

– Не один.

– Я помню.

Вина я выпила немного, решив, что расслабляться не стоит.

– Надо получать удовольствие от жизни, – нравоучительно изрек Мигель. – Никогда не знаешь, что она выкинет. – Поужинав, он опять завалился на диван, попросив: – Растопи камин. Что-то меня знобит.

Камин я растопила и принесла ему плед. Коснулась ладонью его лба и убедилась, что у него жар. Меня это здорово напугало, но вовсе не из-за человеколюбия. Что делать, если он свалится с температурой. Врача вызывать? И как я объясню папе присутствие Мигеля в доме?

Эти мысли погнали меня в ванную искать в шкафу таблетки, хотя Мигель рылся здесь вчера и не нашел ничего подходящего.

– Я схожу в аптеку, – предложила я.

– Глупости.

– Я не сбегу и не донесу на тебя, если ты об этом. Пока ты держишь слово, я тоже его держу.

– Я в тебе и не сомневаюсь, – заявил он, правда, не очень-то я ему поверила. – Знать бы еще наверняка, что возле дома не пасутся мои дружки. Вдруг они и в самом деле умнее, чем я думаю.

Я вспомнила про визит очкарика и невольно поежилась.

– Надо сделать перевязку и выпить на ночь аспирина.

С этим он согласился. Я помогла ему раздеться, принесла папин халат взамен рубашки и приступила к врачеванию. На мой взгляд, рана Мигеля выглядела даже хуже, чем вчера. Он постанывал, когда я касалась его ребер, на щеках у него появился нездоровый румянец. Я перепугалась по-настоящему. После перевязки он как будто задремал, а я, включив торшер, сидела рядом и даже дышать боялась. Часов в двенадцать и меня потянуло в сон, я пыталась решить, что разумнее – остаться здесь или идти в спальню. Мигель вдруг открыл глаза.

– Воды принеси. – Я сбегала за водой. Он выпил жадно, вернул стакан и сказал: – Ложись рядом.

– Еще чего, – возмутилась я.

– Мне сейчас не до секса. Нуждаюсь исключительно в человеческом тепле. И о тебе забочусь. Ты ведь не уйдешь, значит, будешь сидеть всю ночь в кресле. К чему такие страдания.

– Я лучше пострадаю.

– Лишь бы тебе это было в радость, – усмехнулся он и вскоре уснул.

К двум часам ночи я поняла, что спать в кресле нет никакой возможности, и осторожно легла рядом с Мигелем, стараясь его не касаться. Не из соображений собственной безопасности, боялась ненароком задеть его рану. Странное дело, уснула я почти мгновенно, а когда открыла глаза, гостиную заливал солнечный свет. Мигель лежал рядом, приподнявшись на локте, смотрел на меня и улыбался.

– Ты в меня уже влюбилась или просто твое гостеприимство границ не знает?

– Только одна моя половина грешит излишней добротой, вторая надеется, что ты вскоре уберешься отсюда на своих двоих и проблем у меня не будет. По-моему, ты прекрасно себя чувствуешь, – заметила я, поспешив подняться.

– Еще бы, проснуться и увидеть рядом самую красивую девушку на свете.

Показав ему язык, раз достойного ответа так и не нашла, я отправилась в ванную. Заперла дверь и даже подергала ее, хоть и сомневалась, что дверь для Мигеля является серьезным препятствием. Беспокойство не позволило принять душ с удовольствием, я то и дело косилась на дверь и поспешила одеться. Расчесалась, собрала волосы в хвост и осторожно выглянула. Мигеля поблизости не оказалось. Не было его и в гостиной. Поплутав по дому, я обнаружила его в папиной ванной. Он разглядывал в зеркало свою физиономию.

– Хотел побриться, но, пожалуй, не стоит.

Двухдневная щетина делала его физиономию откровенно разбойничьей.

– Можно вопрос? – спросила я.

– Валяй. С утра я добрый.

– Кто такая Ольга Леонидовна?

Мигель разглядывал мое отражение в зеркале и вроде бы пребывал в недоумении.

– Ольга Леонидовна? А-а… сука.

– Что? – растерялась я.

– Старая сука. – Он сделал шаг, собираясь покинуть ванную.

– Старая?

– Да она вся резаная, так что ее неземная красота результат выдающейся работы пластических хирургов.

Из ванной Мигель успел выйти, я припустилась за ним.

– Ты давно с ней знаком?