40 австралийских новелл

Объяснение этому опять‑таки можно найти в истории Австралии. Леса, через которые пробивались пионеры, были безлюдны. Казалось, сам воздух был пропитан полным безразличием к человеку. В этом безлюдье пионеры странствовали и трудились небольшими группами, чаще всего по двое. В таких условиях друг становился близким человеком, на него всецело полагались, он оказывал огромное духовное влияние на жизнь товарища. Верность товарищу становилась высшим долгом человека, ведь и его жизнь могла зависеть от преданности друга. Генри Лоусон писал по этому поводу: «Будь ты пьяным или трезвым, безумным или в здравом уме, добрым или злым, но обычай пустыни не позволяет бросать товарища в беде, а хозяин был нашим товарищем, поэтому мы и не бросили его».

Австралийцы распространили понятие товарищества («мейтшип»), которое они так высоко ценят, на узы дружбы, связывающие всех людей доброй воли.

Политические руководители рабочего движения воспользовались этим понятием. «Социализм — это не что иное, как товарищество», — провозгласили они, взывая — что весьма характерно для австралийцев — скорее к сердцу, чем к разуму своих соотечественников. Когда нужно было пробудить солидарность во время стачек, они бросили клич: «Порядочный человек не оставит товарищей в трудную минуту!»

Но была одна трагическая сторона австралийской жизни — то, что дух товарищества никогда не распространялся на коренное население страны. При столкновении с белыми, туземцы быстро вымирали, отчасти от того, что поселенцы обращались с ними бесчеловечно, истребляя их с чудовищным хладнокровием, но еще больше от того, что белые не понимали туземцев. Политика властей по отношению к ним, как правило, исходила из гуманных побуждений, но не учитывала их потребностей, и туземцев от нее гибло не меньше, чем от оружия поселенцев. До сих пор существуют известные предрассудки в отношении туземцев, до сих пор их эксплуатируют, но современное поколение испытывает все большее сочувствие к темнокожим, искреннее желание понять их, — оно проникнуто острым сознанием вины за злодеяния прошлого. Рассказ «Там дышит человек» Уильяма Хэтфилда отчасти раскрывает эти чувства.

Как часто в рассказах сборника звучит тема товарищества! Она нашла свое отражение и в рассказе Вэнса Палмера «Выброшенный за борт». Там автор решает ее путем внутреннего раскрытия образа Коркери — предателя, человека слишком подлого по натуре, чтобы внять голосу товарищества, хотя под конец он начинает смутно понимать, чего он лишился.

Коркери — это тип человека, которого австралиец презирает больше, чем преступника, непутевого бродягу или даже труса. В какой‑то мере идея товарищества находит выражение в рассказе Алана Маршалла «В полдень на улице». Этот рассказ кажется совсем простым, даже банальным, и вместе с тем в нем раскрываются сложные чувства, рождающиеся в общении людей. Примеров можно было бы привести сколько угодно. Вы постоянно будете сталкиваться с этой идеей, хотя часто она не высказывается прямо, так как ее можно убедительно выразить с минимальной затратой слов.

Характерным примером этого служит рассказ А. Е. Стерджиса «В каменоломне». Он показателен в двух отношениях.

Основной темой рассказа служит торжество воли главного персонажа, сумевшего справиться с незнакомой и трудной работой. Его победа символизирует то, что товарищи по работе принимают его как друга в свою среду. Символ этот очень понятен австралийскому читателю (вспомните принцип: «О человеке следует судить по его личным достоинствам»), Более того, товарищи выражают свое дружеское отношение почти без слов, простым жестом: ему протягивают папиросу. Мне часто приходилось видеть, как этим жестом австралиец выражает сочувствие и сердечность, твердо зная, что тот, кому протянута папироса, понимает, какие чувства испытывает дающий, хотя и стесняется выразить их словами.

Да, австралиец до смешного боится многословия, и особенно он боится говорить о своих чувствах. Это опять‑таки объясняется историческими условиями. Австралийский лес не только безлюден, но и удивительно молчалив. Лишь ранним утром в нем раздается пение птиц. А когда начинает палить солнце, по лесу разливается тишина, глубокая, почти осязаемая. Первых поселенцев эта тишина пугала, как пугает она вновь прибывших и в наши дни. Постепенно люди, родившиеся в Австралии, научились любить ее как неотъемлемый признак любимой страны; они сами словно прониклись духом этой тишины.