40 часов в Аду (СИ)

— Затем я занялась следствием, намеревалась выяснить, кем были эти парни. Хоть я уже давно не служила в полиции из-за того паскудного увольнения, какое меня до сих пор грызёт и воротит, но… это было необходимо. Для успокоения. И знаешь что? Наверное, догадываешься. Они — никто. В Международных гражданских реестрах и уголовной полиции о них нет записей ни по ДНК, ни по отпечаткам пальцев, их будто не существует, словно ещё вчера они плавали в стеклянной колбе в лаборатории безумных учёных! Я уверена, там они и вербуют рабочую силу. Их вооружение, пистолеты-пулемёты, указывает на китайское производство, что довольно гармонично сочетается с их национальностью. Но такая маленькая зацепка, как ты понимаешь, не заставит ни одного здравомыслящего последовать в громадную страну с населением в пару миллиардов человек выяснить подробности. Даже такую упёртую личность, как я. — Она чешет плечо и делает несколько глубоких последовательных вдохов-выдохов. — Заводов, производящих такой тип вооружения и фирм, продающих его, — что почти одно и то же — очень много. Это тупик, Логан! При них не было ничего, что способно сойти хоть за мало-мальскую улику, а яхта уплыла сразу, когда запахло чем-то серьёзным. К тому моменту, как по моим описаниям составят портрет Йеремы, она уже будет на другом конце земного шара. Ух, как же я жажду трусливую задницу того капитана засадить за решётку. В тёмную подвальную одиночку самой защищённой тюрьмы. Я буду бороться. Обязательно. Не сдамся ни под каким предлогом.

Парна потирает подбородок, снова тяжело вздохнув, и меняет положение затёкших ног.

— Затем, после чуткого вмешательства в работу местной полиции, — спасибо им за предоставленные полномочия и информацию — мы с Сэмом отправились к тебе, Мэй и… — делает долгую паузу, — Йереме. Не знаю как, но я угадала с кораблём, а на палубе меня уже ждала цветастая красно-белая фигура подруги. Она была в относительном порядке и много-много обнималась. Радовалась, что всё закончилось, что мы уцелели, спаслись, но её тяготило твоё состояние. Мы стали единым организмом ещё на Баное, Логан, неудивительно, что угроза потери одного из важных «органов» подорвало наш уклад жизни и самообладание. К тебе не пускали, отмалчивались «соблюдением стерильности», но я на всякий случай накричала на каждого из них, чтобы они ни за что не подходили к тебе со своими вивисекторскими замашками и попытками изучить внутренности. Тебя кусали, вот почему они изолировали тебя. Под предлогом своенравного поведения меня тоже изолировали, пока Мэй и Сэм пытались достучаться до капитанов, генералов, полковников и ещё хреновой горы высшего командования и воззвать к их разумности, убедить спасти уцелевших. Мы были готовы по памяти указать места лагерей и убежищ даже на топографической карте! В конце концов, когда меня выпустили, то лично вызвалась вернуться туда, лишь бы помочь многим сотням, — ах, если бы это число всё ещё было таким или большим! — оставшимся на том кровавом проклятом острове. Поспрашивала, кто имеет потенциальный иммунитет к вирусу. Даже пара-тройка добровольцев сгодилась бы, чтоб с успехом провести спасательную операцию. Но нет. Нас, как гражданских, попросили не вмешиваться. Однако пометки на карте приняли, смутно пообещав разобраться. Ситуация на Баное их беспокоила не меньше нашего, но вполне вероятно, что они ждали очередного приказа взорвать там всё к херам. Не зря же рядом следовал авианосец с грозными острыми штурмовиками.

Парна смотрит по сторонам, сглатывает и делает передышку, разглядывая вдалеке людей в несветлой одежде.