40 градусов в тени

Через пять минут она привела одного из членов экипажа, которому Феликс повторил то же условие. Может быть, такой график и существовал где-нибудь в КБ Туполева или Ильюшина, но на борту самолетов его никто отродясь не видел. Моторы уже ревели, вызывать милицию из-за такого пустяка экипажу не было смысла, пилот махнул рукой и ушел в кабину. Цель была достигнута – Игорь и Феликс летели в хвосте.

Феликс был альпинистом, и у него был приятель – математик из Москвы Володя Шаинский, с которым Феликс познакомил Игоря. Эта дружба сохранилась на многие годы, включая израильский период жизни. Володя охотно помог профессору с математической составляющей.

Группа, которую возглавлял профессор, проводила и курировала лабораторные испытания машин. Испытания всех типов наземных машин делились на два вида. Первый – так называемые эксплуатационные испытания, которые заключались в том, что несколько опытных машин эксплуатируются в типичных условиях, а испытатели только фиксируют и анализируют все виды отказов и поломок. Второй – так называемые лабораторные испытания, для которых выделяется, как правило, одна опытная машина, изучаемая на предмет определения всех ее параметров: действительных размеров, мощности, скорости, производительности, проходимости и т. п. Подобные исследования проводятся, как правило, на специальных полигонах, имеющих необходимое оборудование и приборы для таких исследований. Институт профессора имел такой полигон в восьмидесяти километрах от Челябинска, в районе старинного промышленного уральского городка Чебаркуль и одноименного озера. Однако в некоторых случаях эти исследования делаются прямо у изготовителя или на местах проведения эксплуатационных испытаний.

Институт, как и все подобные учреждения, был построен по «агрегатному» принципу: подразделения двигателей, трансмиссий, ходовой части и т. д., а вот изучение машины в целом было сферой деятельности профессора. Поэтому на входе в помещение группы профессора висел один из тезисов Норберта Винера[12]: «Оптимизация частей не означает оптимизацию целого».

С середины и до конца 1970-х Игорь часто бывал на Алтае в Рубцовске, где находился тракторный завод, производящий тракторы, лесозаготовительные и трелевочные машины, а также машиностроительный завод, на котором изготовлялась вездеходная гусеничная техника военного и гражданского назначения. Рубцовск был богом забытым местом в предалтайских степях, на берегу реки Алей (глубиной по колено) недалеко от границы с Казахстаном (сорок километров). Он был в те времена на втором месте в СССР после Норильска по концентрации крупных промышленных предприятий. Климат там преотвратительный – сухая жара с пылью летом и пронзительные холодные ветра зимой. История становления города весьма примечательна: в начале войны эшелоны с оборудованием Харьковского тракторного завода и Одесского завода сельскохозяйственного машиностроения шли на восток, и одновременно с этим происходил поиск места для их размещения. Перед войной в городе было развернуто строительство зерноскладов и сахарного завода. Наличие этих строений позволило разместить там огромное количество эвакуируемого оборудования и немедленно начать производство. Было жаль, что эшелоны не дошли до горного Алтая (Бийск, Горно-Алтайск) с великолепным климатом, лесами, речками и Телецким озером. Но у войны своя философия…

Игорь принимал самое активное участие в разработке на тракторном заводе небольшого промышленного трактора, унифицированного с уже производимым там сельскохозяйственным трактором. Он близко сдружился с тамошними двумя украинцами – начальником бюро трансмиссий и заместителем главного конструктора по новым разработкам, а также был в отличных отношениях с главным конструктором, тоже украинцем. Вообще, на огромной территории примерно от Новосибирска до Тихого океана был повышенный процент украинцев, предки которых переселились сюда в столыпинские времена.

Поскольку Игорь часто бывал в Рубцовске, а место это весьма примечательное с точки зрения посещающей его публики, то ему пришлось там познакомиться с разными интересными людьми. Так, однажды жарким летним днем профессор отправился со своим соседом по гостиничному номеру – «толкачом»[13] из Саратова – на пляж речки Алей. На пляже его сосед замялся и пригласил расположиться в кустах на небольшом острове на середине реки, поросшем густыми кустами. Максимальная глубина реки была по пояс, и соседи легко переправились на остров, закатив брюки. Когда сосед остался в плавках, Игорь ахнул: от пяток до шеи тот был покрыт татуировкой. И чего там только не было! На лопатках были изображены двое мужчин, распиливающих бревно в козлах между лопатками. Когда сосед шевелил лопатками, мужчины пилили бревно. Дальше – больше: на попе находились два кочегара с лопатами, которые при шевелении ягодицами бросали уголь в надлежащее отверстие. Руки и ноги были покрыты разнообразными картинками и надписями поменьше.

– Слушай, дорогой, Третьяковскую галерею можно закрывать!