40 градусов в тени

А по второму блоку возникали хорошие перспективы в связи с открытием новой тематики у них в институте. Дело в том, что с начала 1970-х в США господствовала концепция ограниченной ядерной войны, под которой в те годы понималась оборона Западной Европы с помощью тактического ядерного оружия. Американцы предполагали, что страны НАТО смогут с помощью тактического ядерного оружия отразить наступление войск Варшавского договора. При этом мыслилось, что одна из сторон сумеет навязать другой стороне сценарий, при котором конфликт ограничится использованием тактического ядерного оружия. Военные действия на зараженной местности требуют быстрого снятия радиоактивного слоя земли, что можно сделать с помощью скоростных землеройных машин. Идеи Барановского и Игоря по разработке таких машин были восприняты благожелательно наверху, и для их реализации было выделено соответствующее финансирование. Аналогично активно дебатировалась тема войны через Арктику. Вовсю цитировался начальник штаба ВВС США генерал Г Арнольд: «Если Третьей мировой войне суждено начаться – ее стратегическим центром станет… Северный полюс». Было важно обезопасить протяженные северные и восточные границы Советского Союза от возможного нападения. Советское руководство пыталось обеспечить авиацию арктическими и близлежащими аэродромами, а также создать оборонительные форпосты для прикрытия морских баз на побережье. Соответственно, это требовало дорожно-строительной техники, способной работать в разнообразных земляных условиях, что соответствовало выбранной теме докторской диссертации.

Один из коллег Игоря – Саша Швец (еврей по национальности) – вслед за ним защитил кандидатскую, и тут профессор столкнулся с интересным фактом «производственного» антисемитизма. Заведующий лабораторией Краснов пригласил Сашу и Игоря к себе в кабинет и молвил таковы слова:

– Мужики, вам ведь хорошо живется под моим «командованием», а тут что получается: вы защитили диссертации, еще один, такой как вы, – он имел в виду еврея, – собирается это сделать, а я, ваш начальник, не кандидат. А вдруг кто-нибудь проснется, и меня выгонят, а никого из вас не поставят на мое место, поскольку вы все беспартийные евреи. Пришлют вместо меня какого-нибудь антисемита, и вы же будете с ним мучиться. Сделайте-ка мне диссертацию, и всё будет хорошо.

Так государственный антисемитизм помогал коллегам во многих случаях получать прямую личную материальную выгоду, ну как было не воспользоваться им для борьбы с конкурентами-евреями и собственного возвышения. По мере карьерного роста Игорь всё больше ощущал это явление. В данном конкретном случае угроза была, конечно, чепуховой, и Игорь в скором времени стал заведовать отдельной лабораторией, напрямую подчиняющейся директору, но Краснова им стало жалко, и профессор, придумав ему тему, поручил Швецу опекать новоявленного соискателя и сделать с ним кандидатскую диссертацию.

Вообще-то, в советской науке и технике беспартийные евреи – кандидаты и доктора наук были двойным (как евреи и как беспартийные) бельмом на глазу у секретарей партийных организаций и многих туповатых начальников, а также коллег с антисемитским «душком». С одной стороны, благодаря их научным степеням, званиям и высокой квалификации выдавить их с работы или объявить профессионально несостоятельными было весьма сложно, а с другой стороны, воздействовать на них по партийной линии было также непросто.

Глава 4 Земля обетованная