С этой минуты между Софьей и Чацким разгорается нешуточная борьба. Каждый шаг Чацкого, почти каждое слово в пьесе тесно связано с его чувствами к Софье. Чацкий чувствует какую-то фальшь в ее поступках, которую он и пытается разгадать. Несчастный влюбленный теряется в догадках, но так и не может понять, кем занято сердце Софьи. Молчалин или Скалозуб? Обморок Софьи при падении с лошади Молчалина приближает Чацкого к истине:
Чацкий понимает, что Софья для него потеряна навсегда. Но, став свидетелем встречи Софьи с Молчалиным, он разыгрывает роль обманутого возлюбленного, не имея на то никаких прав. Чацкий упрекает ее в том, что она его «надеждой завлекла» и не сказала прямо, что прошлое забыто. Однако именно в этом Софью нельзя упрекать. Она только и делала, что едва говорила с ним и уходила при первой же возможности. Их старый детский роман Софья назвала «ребячеством» и даже намекнула, что «бог ее свел с Молчалиным». Софья не желает выслушать Чацкого, не хочет его понять, избегает объяснений с ним. Она несправедлива к нему, считая черствым и бессердечным: «Не человек, змея!»
В отношениях с Чацким героиня столь же слепа, как и в отношениях с Молчалиным. Чацкого оскорбила не только «измена», но и то, что Софья предпочла ему ничтожного Молчалина, которого он презирал: «Когда подумаю, кого вы предпочли!» Когда Чацкий убеждается, что Софья его не любит, все в Москве начинает раздражать его. Реплики и монологи становятся дерзкими, язвительными – он гневно обличает то, над чем раньше беззлобно смеялся.
Не следует забывать о том, что Софья – дочь своего отца, и при всех своих душевных задатках она все же целиком принадлежит фамусовскому миру. Она не может полюбить Чацкого, который всем складом своего ума и своей души противостоит этому миру, именно поэтому она выбирает Молчалина.
Да, он жалок и низок, смысл его жизни – «угождать всем людям без изъятья». Но это выбор Софьи, и в финале комедии она расплатится за него сполна.
Молчалинское в героях комедии А. С. Грибоедова
В комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедов показывает жизнь московского общества, рисует целый ряд образов, весьма характерных для того времени. Исключением из этого ряда является Александр Андреевич Чацкий, который не приемлет сложившихся в этом обществе установок и в результате объявляется «сумасшедшим», «безумным». Во всех остальных героях есть общие черты – те самые, которые позволяют им выживать в современном им обществе. Ярче всего эти черты проявляются в характере Алексея Степановича Молчалина.
Речь здесь идет не о тех достоинствах Молчалина, которые он сам упоминает в разговоре с Чацким («умеренность и аккуратность»). Под «молчалинским» надо понимать и «бессловесность», присущую в некоторые моменты всем, даже самым значительным героям, и умение «сгибаться вперегиб», когда «надо подслужиться», а самое главное – привычка всегда принимать чужое мнение, любить все, что остальные ставят в пример. Молчалин, как и Фамусов, считает зависимость от других основным законом жизни. Он скромен и услужлив только лишь потому, что «в чинах …небольших», не может обойтись без «покровителей», даже если ему приходится всецело зависеть от других.
Искренний карьеризм и притворная любовь несовместимы, попытка соединить их оборачивается для Молчалина унижением и падением пусть с небольшой, но уже взятой им служебной высоты.
Можно проследить, как все эти черты то и дело проявляются у большинства героев комедии. Своеобразным призывом, требованием соблюдать правила служит реплика Фамусова, произнесенная уже в первом действии: «Молчать!» Тем самым он не только приструнивает окружающих, но и определяет основной принцип существования в обществе: «Молчи – и тебя никто не будет трогать». Здесь заметна авторская ирония: именно те, к кому обращен возглас Фамусова, и не желают соблюдать это необходимое требование. Это Софья, которая, по мнению Молчалина, слишком откровенна («хочу – люблю, хочу – скажу»), и Лиза, для которой, в отличие от прочих обитателей Москвы, еще существуют понятия преданности и любви.
Фамусов играет после самого Молчалина, наверное, самую значительную роль в раскрытии понятия «молчалинского». Его монолог про дядю, Максима Петровича, является своего рода гимном всему «молчалинскому».