400 школьных сочинений

Слово «ребенок» не случайно используется писателем в каждом эпизоде, в котором появляется Лизавета. Перечитаем сцену убийства Лизаветы, обратив внимание на детские черты и ее поведении. «Он бросился на нее с топором; губы ее перекосились так жалобно, как у очень маленьких детей, когда они начинают чего-нибудь пугаться, пристально смотрят на пугающий их предмет и собираются закричать... Она только чуть-чуть приподняла свою свободную левую руку...». Таким образом, смысл преступления Раскольникова заключается и в том, что он убивает ребенка, беззащитную и робкую Лизавету.

Для Достоевского принципиально важно уяснить, в чем заключаются глубинные истоки детских страданий. Пошляк-нигилист Лебезятников дает обескураживающе простое социальное объяснение: «...Дети – вопрос социальный и вопрос первой важности, я согласен; но вопрос о детях разрешится иначе. Некоторые даже совершенно отрицают детей, как всякий намек на семью». Суть позиции Лебезятникова сводится к тому, что стоит изменить социальные условия жизни – и мгновенно исчезнет всякое зло, нищета, несправедливость. Но так ли это на самом деле? Страдания детей не могут быть объяснены лишь социальными причинами, и часто зло коренится не в условиях общественной жизни, а в темных безднах человеческой души...

Детское начало является залогом воскресения героев романа. И речь идет не только о Раскольникове. Так из мрачной бездны Свидригайловской души всплывают лики оскорбленных им детей. Непосредственной причиной его самоубийства становится не выстрел Дунечки, а сон о пятилетней камелии, довершивший для Аркадия Ивановича картину духовной гибели мира. Самоубийство 14-летней девочки, странные смерти Филиппа и Марфы Петровны тяжким бременем лежат на совести Свидригайлова...

Детские черты находит Достоевский и в 23-летнем Раскольникове. Сама теория героя обнаруживает уязвимые черты именно в столкновении с мировосприятием ребенка. Сон о савраске переворачивает всю душу Раскольникова, заставляет на время отречься от «проклятой мечты». Покаяние Раскольникова перед Соней – это исповедь перед ребенком. Сонечка указывает Раскольникову путь воскресения – через страдания, веру, любовь. Герой приходит на каторге к естественной, «живой жизни».

Таким образом, детская тема не исчерпывается для автора только лишь изображением детских страданий, социальной несправедливости. С ней связаны раздумья писателя о «будущем человечестве», о счастливом человеке.

Их воскресила любовь» (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

Достоевский Ф.М. – один из величайших гуманистов ХIХ в. Писатель находит человека и в убийце, и в блуднице, и в пьянице. В полной мере это относится и к героям романа «Преступление и наказание». Книга эта – повествование о судьбах отверженных, но воскресших в конце концов людей.

Судьба Сони открывается во всей своей трагической полноте в исповеди Мармеладова перед Раскольниковым. Именно из рассказа спившегося чиновника Семена Захарыча мы узнаем о том крайнем способе, к которому прибегает Сонечка, чтобы спасти свою семью от голодной смерти. С ее образом связана в романе тема поруганной красоты, оскверненного чувства, высокой жертвенности. Мысль о самоубийстве не раз посещает Сонечку, и только забота о Катерине Ивановне и детях удерживает Софью Семеновну от рокового шага. Впрочем, не только... «Что она, уж не чуда ли ждет? И, наверно, так», – догадывается Раскольников. Чтение Соней евангельской притчи о воскресении Лазаря – это предельное самораскрытие героини. «Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги». В душе Соня – ребенок, с детской наивностью продолжающий верить в чудо.

Трагична не только судьба Сони, но и судьба Раскольникова. Создание индивидуалистической теории «крови по совести», делящей всех на «тварей дрожащих» и «право имеющих», и попытка ее осуществления окончательно отъединяют его от людей. Герой признается самому себе после убийства: «Мать, сестра, как я любил их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить...» Он пока не понимает, что, убив Лизавету и старуху—процентщицу, он уничтожил себя, вырубил топором свою душу, вырвал ее из себя с корнями.