400 страниц моей любви

Он стоял возле окна, с распущенными, ниспадающими мягкими волнами русыми волосами, в свободного кроя штанах и распахнутой белоснежной рубашке, создающей потрясающий контраст с его смуглой кожей. От одного вида этого крепко сложенного поджарого мужского тела с хорошо развитой мускулатурой и полным отсутствием лишних волос пришлось сглотнуть жадно набежавшую слюну… Только сейчас я осознала, что Поль является воплощением моих эротических фантазий из той, прошлой жизни. Мои руки так и тянулись прикоснуться к нему, погладить. Наваждение какое-то. Прямо как с лероссом накануне: понимала, что это чревато непредсказуемыми последствиями, а ничего поделать с собой не могла. Ну до чего же хорош! Интересно, он сам-то осознает это? Хотя… Памятуя о его отношении ко мне, вряд ли друг стал бы провоцировать меня сознательно. Порой мне казалось, что он пытается завязать более близкие отношения, но тут же понимала — просто шутит, в итоге злилась и каждый раз наговаривала ему кучу гадостей. После такого вряд ли он когда-нибудь взглянет на меня как на женщину. От этой мимолетной мысли даже грустно как-то стало.

— Пришел поговорить, — тем временем отозвался объект моих нескромных мыслей и многозначительно добавил: — Без свидетелей.

— Мм… — растерянно промычала я. — Одеться-то можно?

— Вряд ли на твоем теле выросло нечто, чего я никогда в жизни не видел, — отмахнулся он.

— Что?! — опешила я.

— То, — совершенно неожиданно очутившись возле моей кровати, буквально прошипел Поль и сорвал с меня одеяло.

— Ты что творишь?! — заливаясь краской, возмущенно воскликнула я.

И тут же, словно подсказывая, что будет дальше, перед мысленным взором пронеслись картинки из моей прошлой жизни: мое слабое сопротивление, грубоватая мужская ласка, краткий миг боли и… Я смутилась еще больше. Что это на него нашло? Да, не отрицаю, вчера я впервые… или не впервые? — в общем, я вынуждена была признать, что меня влечет к нависающему надо мною молодому человеку, но… я не готова отдаться вот так. А как же второй шанс? Где романтика, цветы, свидания, всякая приятная словесная чепуха о любви? К тому же еще вчера он даже и не пытался предпринять каких-либо попыток к сближению, и вдруг…

— Поль, это шутка? — наивно поинтересовалась, прикрывая руками отчетливо выделившуюся под тонкой сорочкой, нежданно возбудившуюся… или все еще взбудораженную откровенными сновидениями грудь, явно привлекшую внимание визитера.

— Никаких шуток, — хрипловато отозвался товарищ, в зеленых глазах которого плескались всполохи оранжевого пламени.

В следующее мгновение мое тело оказалось прижато к кровати. В шоке я на миг забыла, как дышать, а потом мои губы обожгло жестким, болезненным поцелуем. Тут же мои кисти очутились над головой, перехваченные сильной мужской рукой.

Это сон! Не иначе…

Все еще не веря, что все это происходит со мной, здесь и сейчас, слабо трепыхнулась в надежде если и не избавиться от посягательств, то хотя бы очнуться…

Раздался какой-то щелчок, и мое предплечье обожгла короткая вспышка боли. Я покосилась туда и обмерла, увидев, брачный браслет в форме обвившего мою руку дракона, распахнувшего крылья и положившего голову на хвост, глаза которого были сделаны из прозрачного голубого камня. Треск рвущейся ткани того, что недавно служило мне ночной рубашкой, привел меня в чувство. И я вспыхнула от смеси смущения и возбуждения, ощутив, как крепкая и горячая грудь Поля коснулась моей.

Его рука по-хозяйски обхватила одну из грудей, слегка сжала, заставив меня ойкнуть от охвативших все тело непривычных ощущений. Пальцы сжали ставший неимоверно чувствительным затвердевший сосок, и в тот момент, когда мои губы раскрылись, выпуская наружу стон, в них опять впились, на этот раз исполненным нежности поцелуем, от которого сбилось дыхание и голова пошла кругом.

Дальше я сама не понимала, что происходит с моим телом, оно будто жило своей собственной жизнью — возможно, сказывался уже почти позабытый земной опыт? А может, и вправду я созрела для подобных отношений? Сейчас это уже не имело значения. Позабылись стыд и скромность, осталось лишь желание. Мои руки давно обрели свободу и теперь блуждали по телу ласкающего меня мужчины, губы сами тянулись ему навстречу, а тело таяло, как воск на солнце. Смутно запомнился пронзивший меня приступ боли, заставивший, прикусив губу, сжаться в комочек. Поль тут же замер, слегка отстранился, всматриваясь в мое искаженное болью лицо.

— Прости, — прекратив движение там, внизу, прошептал он и начал покрывать поцелуями мои глаза, щеки, шею.