400 страниц моих надежд

Ведь так было во все времена. Инквизиторы жгли ведьм и ведьмаков, а заодно и всех, кто так или иначе оказался оклеветан или неугоден власти. Тут даже существенной провинности не нужно. Посмотрел чей-то муженек на молодуху-соседку — все, ведьма. Приворожила. На костер! Или баба не дала старосте или кузнецу, исхитрившись надругательства избежать. Тоже ведьма! Так дело обстояло и с еретиками. Позднее царские дознаватели так же наскоро судили именем монарха. Потом сталинские следователи собирали сведения о неугодных государству гражданах, в их списки попадали и виновные, и те, на кого просто наговорили. Не важно, из зависти ли, со злобы, обиды или по недопониманию, суть оставалась одна: чье-то слово или росчерк пера, и приговор был един — смертная казнь. И если пытаться сыграть на гордости жаждущих единоличной власти виртонгов, повторится то же самое.

То есть как ни крути, либо вырежут оставшихся виртонгов, либо начнется массовое уничтожение лероссов. И что делать? Поль более чем решительно настроен отвоевать власть для драконов. Согласится ли он на союз с лероссами? Во-первых, это потенциальное разделение власти. А во-вторых, где гарантия, что очередной леросс, оказавшийся на императорском престоле, не повторит подвиг виртонгов и не устроит повторно геноцид? Пусть у Поля и есть связь с Росом, вернее была, но остальные… За долгие тысячелетия лероссы завоевали себе отнюдь не самую хорошую славу. Всем известно, что для них предательство и коварство — это норма жизни. Да, он пока еще простой парень, пусть и дракон, но у него есть сестра, отец и море крылатых родственников, скрывающихся в горах, прилегающих к их родовой долине. Воссоединив их, можно наворотить немало. Как бы он не бросился в крайности, стремясь уничтожить все расы, кроме людей и драконов.

Была бы я рядом, могла бы ненавязчиво повлиять на его мнение, но где Поль, а где я? Да и какое оно, то самое правильное мнение? Одно понятно, все это делать надо без огласки. Этакая тихая война. Но с кем конкретно воевать? С виртонгами, как показала практика, уже поздно, они и сами успели пострадать от лероссов. С демонами? Тоже смысла нет, у них разный менталитет, и пострадать могут и те, кто не придерживается политики «протестантов». Остается ныне действующий император. Так к нему, думается мне, и на пушечный выстрел не приблизиться. Весело, ничего не скажешь.

Размышляя таким образом, я добрела до своих комнат. В столовой, как оказалось, был уже накрыт ужин. Быстро перекусив, отправилась в свою комнату, в надежде на то, что, заснув тут, я проснусь на Земле.

Глава 24 ПОЛЬ. НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ

До библиотеки брел, словно в бреду. В голове не укладывалось то, о чем поведал Ворон. Сердце разрывалось из-за Роса, и я по-прежнему так и не решил, что же мне теперь делать с этим знанием о Миле. Стремиться к цели, тем самым приближая миг расставания, или же наоборот… А не будет уже этого «или». Не зря судьба распорядилась таким образом, что Сейла оказалась над замком, эти известия рано или поздно дойдут до столицы. Сестра подписала себе приговор в попытке спасти Винса, и я не могу допустить расправы над ней. Да и не ограничатся виртонги уничтожением одного дракона, под карающий меч попадет весь наш род. Да еще и дел Шантуа не только узнал о тайне нашего рода, но и открыл свою. А это значит, что механизм уже запущен и обратного пути нет. Не будем бороться за место под солнцем, отстаивая свои права, — будем уничтожены, как и сотни, тысячи других драконов двадцать тысячелетий назад.

Мила… Гордиться бы, радоваться, что ко мне снизошла сама богиня, облагодетельствовав своим вниманием! Но имею ли я право требовать от небожительницы любви к простому смертному? И так тоскливо на душе от всех этих мыслей… А еще из-за того, что она не доверилась, не рассказала правды о себе. Хотя поверил бы я? Вряд ли. А слова леросса убедили. У него не было причины лгать мне. Мила, Мила… Я тоже был хорош. Она ведь сама выяснила, кем я являюсь на самом деле. Так что баш на баш. Ничья. Мы квиты. Но и это веселья не добавляет. Мысль о том, что она уйдет, что остаток жизни я проведу с ее слабой тенью, вспоминая, какой была та, которую я полюбил… Все это сводило с ума. И что-то подсказывает — нет смысла умолять ее остаться.

Подходя к библиотеке, услышал взволнованные голоса. Распознал среди них Винса, отца, ректора и сестру. Распахнул дверь, и меня едва не сбила с ног несущаяся навстречу Сейла.

— Привет, — как-то отрешенно произнес я, где-то в глубине души искренне радуясь ее возвращению. Даже попытался улыбнуться, но получился лишь безжизненный оскал.

— Литэ, — донесся из коридора голос управляющего.

Сестра приглушенно заговорила с ним, но тут отец взял меня в оборот, и я не смог различить ни слова из их сбивчивых эмоциональных речей.

— Поль, Рантеон сказал, у тебя был какой-то важный разговор с лероссом Милы? — сразу же приступил к допросу отец.