400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни

Тут я выскажу исключительно свое частное мнение, потому что даже среди людей церковных этот вопрос вызывает неоднозначную оценку. Первое, что должен помнить христианин, решая для себя этот вопрос, — что мы люди верующие, а значит веруем в жизнь вечную и, то есть, нормы только человеческой справедливости, правды или неправды перед судом людским не представляют для нас абсолютную и конечную ценность и носят ограниченный характер. Поэтому рассуждения, естественные для человека атеистических воззрений, что в принципе нельзя допускать смертной казни, ведь суд может ошибиться и может быть осужден невинный, для христианина не имеют окончательной и убедительной силы. Человеческий суд может ошибиться, но суд Божий не ошибается никогда, и нет такой слезы, которая не была бы отерта в Царствии Небесном, и нет такой скорби, которая не забылась бы человеком, когда он видит лик Христа Спасителя.

Кроме того, смертная казнь для действительного преступника может оказаться более снисходительным наказанием, чем лишение свободы до конца его жизни. Перспектива пребывания в одиночном заключении на протяжении тридцати или сорока лет может быть еще более трагичной, нежели необходимость дать ответ за предельно преступные деяния, по отношению к которым только такая крайняя мера является адекватной карой. И наконец, мы не должны забывать о соблазне для общества, который может вызвать отмена смертной казни. Мы не должны забывать о тех убитых детях, или изнасилованных женщинах, или садистски замученных стариках, которые пострадали из-за того человека, которому суд определяет высшую меру наказания. Мы не должны забывать об их близких, о том, что они пережили, когда узнали, что к ним никогда не вернется сын или что изуверски искалечена их дочь. И будет ли милосердным сказать им: нет, мы настолько гуманны, что убийца должен понести наказание лишением свободы на столько-то лет? Не ввергнет ли их такого рода соблазн в уныние, и не приведут ли эти вольные или невольные провокации к ненависти и желанию личного мщения? Известны подобные случаи, когда при неадекватно мягких приговорах родственники пострадавших пытались взять на себя роль судей по отношению к убийцам или мучителям их близких. Может быть, ответственней, чтобы роль карающего меча брало на себя само общество в лице законного государственного суда.

Но ведь нельзя лишать даже самого страшного преступника возможности раскаяния?

Возможность для раскаяния ему дать нужно. В России в XVIII - XIX веках смертная казнь была исключительным наказанием. За весь XIX век до начала революционного движения можно по пальцам пересчитать всех, к кому была применена эта мера наказания. Этим людям, конечно же, тоже была дана возможность покаяния, то есть изменения души, но ведь мы должны понимать, что если такой человек искренне кается, то он и как раз в этом своем внутреннем изменении души и примет ответственность за то ужасное, что он совершил. Именно тогда он не скажет, что имеет право жить дальше или что к нему нужно применить более мягкую меру наказания. Поэтому возможность для раскаяния обязательно должна быть дана. Все ли ей воспользуются? Это уже другой разговор.

Однако для того, чтобы человек испытал раскаяние и воспринял ожидающую его смертную казнь как искупление им совершенного греха, ему нужно какое-то время. И разве можно это время регламентировать?

Ну какое-то время человеку дается. Сейчас ни в одной стране, я имею в виду стране с христианской традицией, смертная казнь не приводится в исполнение немедленно. Даже у нас при существующей практике российского законодательства от вынесения приговора до прохождения всех апелляций о праве на помилование, с которыми обращается к высшему должностному лицу государства фактически каждый осужденный, проходит достаточно большой срок. Более того, теперь, насколько мне известно, в тех местах (а их немного), где содержатся люди, приговоренные к смертной казни, у каждого из них, в зависимости от желаний и религиозной принадлежности, есть возможность общения со священнослужителями той или иной конфессии. Я знаю одного православного батюшку, который имел такой опыт общения с приговоренным к смертной казни.

Но что с христианских позиций означает работа палача, человека, исполняющего приговор, вынесенный другими людьми?