400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни

При всех положительных и при всех отрицательных сторонах этих отношений, сложившихся в девятнадцатом столетии, безусловно, они канули в Лету. Не нужно думать, что сегодня, после периода гонений, а затем относительно мирного притеснения Церкви во времена советской власти, эта норма возродилась. Видимость присутствия высших духовных иерархов на тех или иных государственных церемониях, посвящениях в губернаторы, встречах зарубежных представителей и т. д. отнюдь не должна затушевывать от нас то, что интересы власть предержащих и Церкви по сути разнонаправлены, и в лучшем случае власть смотрит на Церковь как на институт или инструмент, который может оказаться ей полезным в тех или иных политических, а то и личных целях, но отнюдь не как на некое сообщество, которое может стать закваской для преобразования всей народной российской жизни. Такого не было ни раньше, ни теперь. Так же как никогда не было соответствующего отношения к духовенству как к необходимому началу этого преобразования.

Но могут ли, с православной точки зрения, гармонично взаимодействовать две стороны человеческой жизни — общественно-социальная и духовная?

Я думаю, что в данном случае можно привести слова царя и псалмопевца Давида из тридцать третьего псалма: Уклоняйся, от зла и делай добро. Позитивные начала в социальную жизнь могут быть принесены тем, кто идет путем преображения своей души. Человек, стяжавший дух мирный, в любом случае принесет благо окружающим его людям. Предупреждения же об опасностях, стоящих на пути внешнего делания, могут быть даны исходя из исторического пути Церкви и в этом смысле пригодятся не только верующему, но и всякому человеку доброй воли. Например, в многоконфессиональном государстве необходима деликатность в утверждении истинности одной веры, чтобы, скажем, ревность о Православии не приводила к противопоставлению Церкви другим религиозным сообществам и нарушению гражданского мира и благосостояния тысяч людей.

Раздел шестой. Православие, инославие и разные нехристианские религии

Что есть общего в разных мировых религиях?

Всякая религия начинается с признания того, что наше земное бытие не есть конечная мера человеческого существования, с признания наличия мира видимого и мира невидимого, с признания того, что конечное самоопределение личности так или иначе связано с нравственным обликом человека, с его духовным путем. Но при этом специфика понятий нравственного и духовного пути в разных религиях различна.

В чем кардинальное различие между христианством и другими религиями?

Признавая за остальными религиями их относительную ценность, нельзя не видеть, что христианское откровение о Боге уникально. Ни в какой иной религии нет того преодоления пропасти между Богом и тварным миром, когда Бог становится человеком и когда Его крестная жертва дает каждому путь к спасению. И эта раз и навсегда преодоленная пропасть между Творцом и творением позволяет стать идее обожения конечной целью жизни человека и является исключительной чертой именно христианства.

В мире существуют разные религии, и каждая провозглашает какую-то истину?

Я Думаю, мы должны оценивать нехристианские религии с позиции трезвой религиозности. С одной стороны, некоторая доля истины, определяющая тот или иной этап на пути духовного развития человеческого рода, есть и во многих нехристианских религиях. Конечно, очень часто она весьма относительна, предельно замутнена и замешана с неправдой, с внесенными лукавым плевелами. В древнем язычестве, к примеру, есть некоторое памятование о первоначальном богообщении человека. Мусульманство хотя и в искаженном виде, но содержит значительную часть книг Ветхого Завета и некоторое повествование, восходящее к писанию Завета Нового. В древнекитайской религии или в традиционных индуистских культах есть определенного рода этика и определенного рода аскетическая норма, воспитывающие в человеке самоограничение ради ближнего, ради высшей духовности. И все это нужно трезво констатировать и признавать как некое положительное начало внехристианских религий, как некий отблеск того первоначального богопознания, которое так или иначе сохраняется в человеческом роде.