404 NOT FOUND

Ему наконец-то пришло в голову вызвать милицию. Дежурный выслушал его сбивчивый рассказ об убийстве, буйном соседе и голых женщинах на экране монитора с огромным сомнением, но заявления о трупе у них проверялись в любом случае, даже если сообщались веселым голосом ребенка трех-четырех лет от роду. Опергруппа, естественно выехала, но никто не мог помочь Амирову восстановить связь. Единственный телефон «Скорой компьютерной помощи» в их районе был постоянно занят, остальные службы не хотели ехать за пределы своей территории обслуживания – работы хватало и под боком. Время шло…

Профессор поймал себя на том, что вновь, как в юности, грызет ногти. Чертовски вредная привычка, которую удалось с огромным трудом побороть в пятнадцать лет, вернулась в этот критический момент. Зубы просто разрывали пальцы в кровь от злобы и бессилия.

Ларсен, конечно же, был еще жив. И, конечно же, кто-то другой пытался сейчас спасти его жизнь; кто-то другой сейчас диктовал в микрофон последовательность сборки биопротеза Перкинсона. Но Амиров был единственным хирургом в мире, кто выполнил более семидесяти операций по его имплантации, своими руками он за операционным столом собрал и установил на место семьдесят четыре искусственных клапана (и еще около тысячи – на генеральных репетициях этих операций на прозекторском столе).

ЛУЧШЕ НЕ МОГ НИКТО.

…За спиной что-то зашуршало, зацарапало пол. Амиров от неожиданности отпрыгнул в сторону, оглянулся. Сергей открыл глаза и в изумлении осматривался по сторонам, ощупывая руками паркет вокруг себя. Внезапно его согнуло пополам, вырвало чем-то пенистым; он упал на бок и закричал от боли, обхватив руками живот.

– Сделайте что-нибудь! – орал он, как безумный. Режущая боль пронзила желудок, сжала все внутренности на несколько секунд и с неохотой отпустила. Парень замолчал, но лишь на мгновенье. Потом еще один удар боли пронизал голову.

Амиров смотрел на мучения Сергея и взглядом врача понимал, что видит какой-то редкий вариант «ломки», внезапно начавшейся и очень сильно встряхнувшей организм.

– Что это было? – плакал, всхлипывая Сергей, не в силах терпеть сверлящее мозг шило. – ЧТО Я ВВЕЛ СЕБЕ, МАТЬ ТВОЮ?!

Он катался по полу, вымазавшись в собственной блевотине и порой изгибаясь в дугу, как в приступе эпилепсии. Это продолжалось около пяти минут, потом внезапно прекратилось. Перед Амировым на полу лежал измученный человек, прижавший левую руку к животу; взгляд стал осмысленным, даже, скорее, удивленным. Парень явно не понимал, где находится.

Он попытался вытереть лицо от пота и вздрогнул, увидев кисть левой руки – она была покрыта волдырями и багрово-синюшными пятнами. Потом он заметил Амирова.

Взгляд профессора не предвещал ничего хорошего. Пытаясь все время держать Амирова в поле зрения, Сергей медленно огляделся. Вид мертвого тела у двери не добавил оптимизма – его как током ударило, он отполз по полу к стене и в ужасе прислонился к ней спиной. Не удержался, громко всхлипнул – Амиров вздрогнул и сделал шаг назад, к столу, нащупывая рукой стул.

Очень громко на фоне наступившего молчания звучали с экрана непрекращающиеся стоны звезд «Пентхауза» и «Плейбоя» – вечеринка там была в самом разгаре, и сексуальные утехи не прекращались ни на минуту. Сергей взглянул за спину профессору, и тому показалось, что парня сейчас посетит еще один эпилептический припадок – взгляд его был прикован к монитору намертво, будто тот никогда в жизни не видел порно.

Потом безумно-испуганные глаза наркомана посмотрели на Амирова, и губы, слипшиеся от блевотины, медленно прошептали:

– Людвиг … Ларсен?..

Имя больного норвежца, произнесенное этим парнем, изумило доктора.

– Ты… Откуда… знаешь? – так же медленно вопросом на вопрос ответил Амиров. Но Сергей словно не слышал вопроса, он медленно, на четвереньках полз к столу, щадя левую руку; перед собой он видел только разгоряченные тела порно-актеров на мониторе…

Амиров попытался преградить дорогу, но Сергей поднял на него глаза, и профессор отступил в сторону. «Я знаю… – шептал Сергей себе под нос, – я смогу, я умею…» Он с трудом поднялся на стул (Амиров едва не кинулся ему помогать – так страдальчески все это выглядело; парню на самом деле было очень плохо, «ломка» на время утихла, но «краш-синдром» продолжал отравлять организм).

Руки Сергея легли на «мышку» и клавиатуру, начались какие-то манипуляции. Парень словно вернулся в привычную ему среду, пальцы летали над клавиатурой; через тридцать-сорок секунд порно исчезло с экрана.

Амиров, как заколдованный, смотрел на священнодействие Сергея. Даже Rebel не мог так – это был симбиоз, человек-компьютер. Глаза ни на секунду не опускались вниз, смотрели только в экран. Профессор искренне позавидовал такому умению – парня было просто не узнать; словно и не болела у него рука, словно не было расстрелянного Rebel’а у двери. «Окна» сменяли друг с поразительной быстротой, набивались какие-то команды; временами казалось, что Сергей не дышит.