40° по Валентину (СИ)

Следующим утром, когда Валик чистил зубы в ванной, мама что-то крикнула из кухни, но он не разобрал, а вернувшись, увидел ее такой довольной, что даже растерялся.

— Валечка, почему ты не сказал нам, что завел девочку? — спросила она, и Валик покосился на потухший экран оставленного на столе мобильника. Нажав на него, он увидел: «Доброе утро». Без улыбочек, скобочек, смайликов, даже точки не было — «Доброе утро». И все.

— Мам, я никого не завел, — сказал Валик, печатая ответное: «Иди на хуй».

— Значит, она тебя, — хмыкнул отец.

От мамы удалось отбиться довольно быстро, переведя тему, а вот отец еще продолжал хмыкать. Спустя некоторое время пришло ожидаемое: «На хуй не идут, а садятся» — и Валик ничего не стал писать, чтоб не нарваться на приглашение.

Первая пара прошла нормально, вторая — тревожно, а третью Валик проерзал на стуле, изгрыз новый карандаш и растянул ворот кашемирового свитера, над которым так тряслась мама, стирая его только «Лаской». О полимерах и эфирах Валик не думал, просчитывая все варианты исхода встречи, и ни один из них в его представлении не заканчивался хорошо, потому он, выходя из корпуса, снял очки и положил их во внутренний карман куртки.

Курилка представляла собой глухой тупик за баскетбольной площадкой, между стеной общаги с пожарной лестницей и пятым корпусом. Сюда притащили лавку, стоявшую ранее у входа в женскую общагу, на которой теперь, расставив ноги, сидел Макар. Валик мельком глянул на его ухмыляющуюся физиономию и голые коленки в прорехах джинсов — в декабре-то, ебанат — и собрался с духом:

— Если ты меня позвал, чтобы шантажировать, то можешь обломаться — не получится. Я скажу, что ты меня заставил, и мне поверят, потому что все знают, какой ты отбитый.

Макар выдохнул дым, затушил сигарету о подошву кроссовка и повернулся к Валику, кивком указывая на место на лавке рядом с собой. Валик сел, отгородившись снятым рюкзаком.

— Тебя ж вроде Валентином звать, умник? — спросил Макар, отчего Валик сразу подобрался:

— Какой я тебе умник?

— Ну ты ж типа лучший студент курса, все дела. Забей, короче. На хуя мне тебя шантажировать?

— Я откуда знаю? — нахмурился Валик.

Макар крутил в пальцах зажигалку, постукивая ею о голое колено, потом спрятал ее в карман куртки, развернулся к нему и оперся локтем о спинку лавки, уменьшая безопасное расстояние.

— Чё ты вот нудный такой, умник? — сказал Макар. — Пьяный ты мне больше нравишься — то хуищем своим машешь, то сосаться лезешь, а так… — Он замолчал, разглядывая его вмиг краснеющие уши. — Хотя не, так тоже ничего.

— Тебе что от меня нужно? — произнес Валик твердым голосом, очень надеясь, что не похож сейчас на злого щенка хаски.

— Мне? — отозвался Макар с таким выражением, точно сам не знал ответа на этот вопрос. — Я ж написал вчера. Еще хочу. Поцелуешь меня — и удалю фотку.

Валик почему-то вспомнил мемчик из ВК, где нарисованная телка снимает трусы, только мысленно дописал: «А ты точно удалишь фотку?» И поинтересовался, не охуел ли Макар.

— Да чё ты выебываешься! — воскликнул тот, хватая его за воротник и прижимая к скамье.

Валик замычал. Горящие щеки лизнуло морозом, а потом стало тепло, потому что их коснулся мех на куртке и пригладили костяшки согнутых пальцев Макара, а потом вообще горячо, потому что Валика затянуло незнакомыми ощущениями и желаниями на дно. На днище просто — он, Валентин, внук известного не только в узких кругах человека, средь бела дня устраивал разнузданное гейство с местным секс-символом, за которого девчонки, если узнают, повыдергивают ему всю растительность там, где он ее еще не сбривал. И очки сломают.

— Золушка ебучая! — отстраняясь, выдохнул Макар и присосался к его губам снова, поймав их приоткрытыми на вдохе.

Валик мычал уже без прежнего сопротивления, пока Макар демонстрировал ему опыт в поцелуях с языком, и даже в каком-то странном, пугающем порыве энтузиазма вдруг стал отвечать. И вот когда это произошло, Макар схватил его за ворот свитера под расстегнутой курткой и потянул на себя, подлез пальцами под горловину, дотронулся до горячей шеи. В этот момент окружающая действительность для Валика просто перестала существовать. Большим пальцем Макар гладил линии его челюсти так нежно и даже как-то заботливо, что Валик приоткрыл глаза, чтобы убедиться, точно ли перед ним тот самый Макар, отбитый который. Их взгляды встретились, Макар немного отстранился, все еще дыша Валику в рот, оглядел его затуманенным взглядом и сделал странное движение языком, словно слизывал с Валиных губ что-то очень вкусное.

Валик попробовал сделать то же самое и случайно поймал язык Макара губами, отчего тот явно впал в ступор, предоставив Валику активничать самому, но все еще продолжая мять его шею и край бедного кашемирового свитера, тихо и хрипло постанывая ему в рот, пока Валик то посасывал его нижнюю губу, то снова ловил язык. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем они отлипли друг от друга, и Макар, посмотрев на Валика с уже знакомым охуеванием, сказал:

— Всё. Пиздуй. Затейник, бля.

— Ага, — ответил Валик, облизывая саднящие губы. — Пойду.